Эриан недолюбливал свой частный самолёт почти так же сильно, как Ленин недолюбливал буржуазию. Конечно же, лёгкий джет мог в два счёта домчать хозяина в любой конец света, оперативно, комфортно, с шиком и кондиционером, но кое-чего в железной утробе проклятого летающего корыта Кромли всё-таки не хватало. Где же, позвольте, общение? Где же близость к народу? Где же эти обворожительно скандальные стюардессы на внутренних рейсах? Нет, Кромли слишком любил компанию, чтобы отказывать себе в удовольствии летать рейсами общественными. Кончилось тем, что молодой наследник обменял свой самолёт на пакет фисташек и на сим лишился свободы выбора по части воздушных путешествий.
Впрочем, последний рейс не оставил фотографа равнодушным. Нынче чувство такта окончательно изменило ему, и время полёта прошло душевно: сначала эксцентричный молодой человек громко требовал у стюардессы судно, ссылаясь на лень, уволок из туалета початый  рулон бумаги и отпутешествовал с ним в первый класс, а затем, когда членам экипажа под сдержанный смех и улюлюканье других пассажиров всё-таки удалось усадить беспокойного клиента на место, Эриан укусил своего соседа, на возмущение которого пробормотал: "Извините, минутная слабость", - после чего крепко уснул, чтобы к концу путешествия радушно пригласить всех желающих в буфет аэропорта и угостить шампанским.
Позже Кромли купил в ближайшем супермаркете большую дешёвую сковородку и через полтора часа, сам собою утомлённый, прибыл в отель "Эклипс". Смеркалось…
"Как говорится, идиотизм — прекрасная штука! Спасает в любых жизненных ситуациях и, безусловно, поднимает настроение!" - подбодрил себя парень и поудобнее вскинул на плечо спортивную сумку.
Эр зарегистрировался, получил ключи, а на недоумение администратора насчёт сковородки добродушно прогудел что-то насчёт того, что её подсунули в магазине в Брайтоне, а заметил он только сейчас.
В номере привычный сумасбродный задор окончательно сдал позиции перед вселенской усталостью. Сил не было даже на душ, и сейчас Эриан искренне желал всего трёх вещей: плоскость, подушку и апокалипсис, - две из которых тут же попали в поле прямой видимости. Кромли только и успел, что сбросить туфли да запихнуть под перину сковородку. Разумеется, она предназначалась для незваных гостей и демонов. Будучи наслышанным о тридцати трёх несчастьях элитного курорта, Эр решил не рисковать, свято веруя в крепость собственных рук и сокрушительную силу добротного чугуна. По крайней мере, оба этих фактора казались ему куда надёжнее молитвенных песнопений, святой воды и пресловутого шаманства. Разумеется, это была предосторожность на случай критической ситуации. Эр смирился со своей дурашливостью, но пока не считал себя настолько выжившим из ума, чтобы почём зря гонять нечисть кухонной утварью.
Новый постоялец уснул сразу и крепко. Поначалу ему снилось, что он голышом гоняется за ожившей табуреткой, потом Ангела Меркель торжественно вручала ему Нобелевскую премию, а после сон перешёл в ту самую заветную фазу, где мужская фантазия могла разойтись на широкую ногу…
- Бритни… Кайли, Мерилин, девочки… Зачем же драться? Меня на всех хватит… - промычал Кромли, посмоктал уголок подушки и перевернулся на спину. – И уберите вы эти вафли с тушёнкой… гадость какая…
Посторонний звук в номере развеял сладостные грёзы и заставил Эра разлепить правый глаз. Потом левый. Потом снова правый. Пока что разлепить оба глаза одновременно не удавалось, но сонный Кромли сразу же понял, что тихое, но навязчивое «Хрум-хрум-хрум» и «Чав-чав-чав» неспроста.

Потому как слуховыми галлюцинациями молодой человек не страдал, в номере определённо был кто-то посторонний. Эриан наскоро припомнил, что ни вчера, ни сегодня не брал в рот ни капли ничего настолько забористого, чтобы повлечь за собою столь неприятное пробуждение, и лишь потом осознал своё преимущество перед пришельцем: вероятно, последний, если и заметил, что в номере кто-то есть (а при его немалом росте, звучном сопении и привычке разваливаться на кровати, как Советский Союз в декабре ~91-го Кромли сложновато было игнорировать), то ещё не ведает о пробуждении хозяина.
Мысленно насвистывая музыкальную тему Mission: Impossible, парень беззвучно перекатился к краю кровати, со стороны которого доносились подозрительные звуки, взглянул на гостя и едва не разразился отборной руганью. "Вот это у них клопы тут!!" Паразиты такого размера нагоняли на Эриана тоску. Так ведь недолго и светиться начать по ночам, коли здесь радиация зашкаливает. Он зажмурился, снова распахнул глаза и покосился на гостя. Нет, всё-таки это было не насекомое. Скорее, зверь, мохнатый, зубастый, кипенный и явно неизвестный ни Эру, ни науке. Хозяин номера ошалело уставился в потолок: "Белая горячка. Поздравляю, парень, до чертей допился!" - отчаянно укорил себя Кромли, опасаясь лишний раз глядеть на пришельца.
Минутой позже хозяин озадачился вопросом: а зачем Белая Горячка с таким аппетитом чавкает его туфлями? Быть может, предполагает, что внутри ноги хозяина? Как вообще можно прикасаться к обуви, в которой побывали ноги Эриана Кромли?! Он и сам признавал, что, к примеру, носки, в тёплое время года одевавшиеся более 4-х раз, гигиеничнее сжечь.
Впрочем, туфли эти были ещё новыми, совсем недавно купленными в магазинчике на Старой Бонд Стрит, так что гость знал, что тянет в рот. "Хорошие туфли. Кожаные", - парень с сожаление покосился на коварное существо (он решил, что это всё-таки какое-то животное), и рука невольно потянулась к ручке сковородки, очень кстати торчащей из-под перины с другой стороны кровати.
Существо жевало с таким аппетитом, что и у самого хозяина номера начал просыпаться аппетит. Белый зверёныш так увлечён… Кто знает, быть может, с кетчупом и щепоткой орегано кожаные туфли на вкус не хуже куры? "Бестолочь!" - обругал себя Кромли, с досадой прислушиваясь к предательскому урчанию живота.
И всё-таки нельзя было вот так просто размозжить голову маленькому посетителю. Во-первых, это негостеприимно, хотя  и чуднОе существо, без ведома предавшись трапезе на полу, тоже повело себя не так, как следовало бы вести себя гостю. Во-вторых, пришелец может быть занесён в Красную книгу, оказаться хозяйским, потерявшимся или вообще священным мутантов островитян. Рука отпустила гладкую рукоять сковородки, потянулась к пачке сигарет, замерла и изменила курс в пользу фотоаппарата, брошенного здесь же, на прикроватной тумбочке.

- Приятного аппетита! – осклабился парень, когда понял, что обнаружен. Взгляд у существа был осознанным, не иначе тот понимает, что говорит ему хозяин номера.
Эриан ещё раз тоскливо покосился на пострадавшую пару, коротко вздохнул: "Сжевал-таки, гадёныш! Теперь в них не погуляешь. Больше похоже не на туфли, а на морковные зразы тётушки Аббигейл". Упоминание фирменного блюда обожаемой тёти, которая, впрочем, будучи аристократкой до мозга костей, кулинарными талантами, ровно как и чувством меры, не блистала, у молодого фотографа пропал всяческий аппетит.
Он осторожно присел на кровати, осмелившись спустить ноги на пол. Босые ступни выбили тихую, но отчётливую дробь – существо выпучилось на Кромли и зарычало, предупреждая, что шутки парень может шутить с кем угодно, но только не с ним.
- Спокойно, Горячка, - успокаивающе пробормотал Эр, украдкой настраивая компактный цифровик. – Схрумал мои туфли, и не стыдно тебе? Может, добавки хочешь? У меня ещё ботинки есть. Предложить? Клянусь, такого ароматного десерта у тебя ещё не было. Биологическое оружие, дружок, массового поражения. Спасибо Создателю, что ноги далеко от носа приладил… - заговаривая зверьку зубы, Кромли меж тем размышлял над тем, как бы ни лишними движениями, ни вспышкой не спровоцировать визитёра. Может удрать, а ведь может и кинуться, может укусить или даже откусить что-нибудь. А ну как откусит что-нибудь важное? Например, без чего жениться не стоит? Этого Эриан хотел меньше всего.
- А теперь, - фотограф поймал гостя в объектив (существо очень кстати попятилось назад), - улыбнись и скажи "си-ифилис".

- Хей! – окликнул Эр метнувшегося прочь зверька. – Погоди, Горячка!
Парень украдкой взглянул на дисплей фотоаппарата: сплошное марево, будто кто-то простынёю взмахнул перед объективом. Разумеется в былые времена, особенно в состоянии, далёком от кристальной трезвости, Кромли перед объективом всяким махал, но таких неудачных фотографий у него ещё не было. Если так называемый Горячка – инопланетянин (теперь парень не исключал и этого варианта), то такой снимок не тянет даже на косвенное доказательство.
Фотограф отшвырнул бесполезную камеру на перину кровати и метнулся следом за пушистым пришельцем, который, как и следовало ожидать, оказался гораздо шустрее двухметрового босого бугая. "Быстрый, как вода в унитазе!"
Одним лёгким толчком Эриан отодвинул кресло и к неудовольствию своему обнаружил на стене внизу отверстие вентиляционной шахты.
- Стой! – ещё раз окликнул пушистого зверька хозяин номера. – Я не в обиде! Я тебе ничего плохого не сделаю! Я не извращенец, мамой клянусь…!

Эриан бестолково поскрёб в затылке. Дела-а! Мало того, что Горячка оказалась длительной, так ещё и мобильной в придачу. Наш герой уже успел вернуть себе вертикаль с планетой, задорно погасать по комнате, выбивая босыми пятками какую-то суматошную какофонию, заглянуть в шахту, а пушистый белый глюк всё не исчезал! Более того, он подал голос. Наконец-то, вывод стал для Кромли очевидным: это не глюк, а как минимум мутант.
Парень потоптался у шахты, потёр затекшую шею, а потом неожиданно плюхнулся на пол. Если бы у молодого аристократа на заднице отмечался такой же буйный рост волос, как у гостя, – "Упаси и помилуй!" - это, возможно, смягчило бы приземление. Впрочем, Эриан не жаловался. Намереваясь установить контакт с пришельцем, Кромли старался как можно точнее воспроизвести его действия. Вот только если зверёк вздумает почесать за ухом задней лапой, перед Эром, возможно, встанет самая невыполнимая задача в его жизни.
- Мя! – задорно отозвался парень. Это, по мнению хозяина номера, должно было бы означать нечто вроде «Love&Peace», и Эриан не оставлял надежды, что, даже если слов Горячка не поймёт, его добродушный басок вызовет у демонёнка доверие.

Поведение зубастого пришельца было красноречивее любых слов. "Ну вот, теперь даже зверюга считает меня придурком…" - уныло подумал Кромли, теряя охотничий азарт. И внутренний голос немедленно отозвался едким замечанием: "А так ли она ошибается?"
Подражать гостю более не имело смысла, Эриан неуклюже поднялся, стал на колени и, почёсывая затекший зад, ещё раз заглянул в шахту:
- Кс-кс-кс! Ну, иди сюда, Горячка, хочешь ещё мои вьетнамки пожевать? А молочка? Ты случайно, не тропический ёжик-мутант? – Эр оценил взглядом ширину вентиляционного окошка, и здравый смысл справедливо рассудил: плечи не пройдут.
- Ты что стесняешься? Я туда не пролезу, твою ж налево! Я же не журавлик-оригами!