Еще в самолете Клэр начала сожалеть о своем решении отправиться на остров. Ее тянуло обратно домой. К старому роялю, к уютной библиотеке с камином, к привычному виду из окна. И пусть отца там больше не было, но она закрывала глаза и слышала его тихий смех, низкий голос или шаги за дверью. Это было иллюзией, игрой ее воображения. Она не желала его отпускать и сама себе придумывала причины его отсутствия. Очередной заказ, важный клиент, переговоры с реставратором. И жизнь ее вновь приобретала смысл. Хотя боль, сидящая в груди черным комом и расползающаяся по телу как метастазы от раковой опухоли, не уходила, но затихала на некоторое время.
Клэр редко плакала, даже когда падала в детстве с велосипеда, когда получила растяжение на танцах и хромала неделю или когда первая любовь разбилась о стену непонимания. Последнее время слезы сами собой текли, когда она садилась за стол отца или завтракала в одиночестве, когда хотела обсудить статью об искусстве и уже шла в кабинет отца, но по дороге вспоминала, что там его нет. Ее мир рухнул, разбился, перевернулся в одночасье и Клэр растерянно бродила по его руинам.
Самолет пошел на посадку, она убрала книгу в сумку и посмотрела в иллюминатор. Бескрайний океан и живописный остров. Дорогой отель и никаких туристов, снующих везде как тараканы. Это были явные плюсы. Но отец никогда бы не отправился сюда. Они всегда путешествовали по Европе. Любили Англию и Шотландию. Большие города, где можно раствориться в толпе и маленькие предместья, где ты сам себе предоставлен. 
Но ее ждали именно здесь. Катрин. Когда они виделись последний раз? Год назад? Или два. Наверно не важно. Она позволит ей встретить себя, перекинется парой общих фраз и запрется на неделю в номере. Надо будет спросить, как поживает Шарлотта. Но на самом деле Клэр не было дело до жизни Шарлотты. Только существуют некие правила хорошего тона. Да. Спросить про Шарлотту и еще про близнецов. И про погоду. Все. А потом в номер. Бегом.
Она вышла из самолета и даже не окинула взором окрестности. Привычным жестом откинув с лица волосы, Клэр надела черные очки и спустилась с трапа.

Едва она шагнула навстречу сестре, как та уже сорвалась с места и заключила ее в объятия. Объятия. Клэр оцепенела. На ее бледном лице отразилось некое подобие улыбки. Холодной, безразличной, но улыбки. Она лишь пару секунд спустя похлопала Катрин по спине, когда оцепенение спало. Клэр вообще не любила всякого рода объятия, обжимания, рукопожатия и поцелуи. Но Катрин она позволила себя обнять.
- Да, я тоже рада, - сухо сказала она, пытаясь отстраниться.
Кое как выбравшись из объятий Катрин, Клэр выдавила виноватую улыбку и отошла на шаг в сторону. Она всегда ощущала свою вину за неспособность дарить и принимать тепло и ласки. Ей нравилось касаться превращенного в статую камня, повторять кончиками пальцев витиеватые изгибы резной рамы.  Чувствовать холод и тепло исходящие от них. Но не тела. Не живые, дышащие и постоянно меняющие позу тела. А прикосновения других к ней, казалось, обжигают кожу. Да, любовники не раз отправляли ее к психиатру. 
- Как поживает Шарлотта? Как Близнецы? – Тут же решила она выполнить необходимый минимум. – А, тут жарче, чем я думала.
Клэр конечно оделась по погоде. На ней были не сковывающие движения, свободного кроя  брюки и приталенный жакет из шелка цвета слоновой кости, топ с цветочным узором на тонких бретелях и удобные туфли без каблука из замши. Но все же погода сильно отличалась от той, что была в Париже. И Клэр не любила вообще жару и духоту. Как ее угораздило сюда прилететь? Почему она не поехала в Шотландию? 
- Я бы наверно сейчас искупалась, - вдруг заметила Клэр и сама удивилась своей откровенности.
Да, искупалась. Только без компании. Скинула бы с себя абсолютно всю одежду и отдалась бы в объятия стихии. Вода должна быть еще прохладной. Надо выяснить, где тут ближайшие дикие и безлюдные пляжи. А еще расписание общественных мероприятий, чтобы максимально их избежать. И заказать завтрак. Клэр уже начала улавливать потребность в кофе и сигарете. Хотя скорее в сигарете. После перелета, ей дико хотелось курить. Все ее мысли и желания сосредоточились на уединенном номере, сигарете и кофе, а потом уже сходить на пляж, пока не проснулись и не набежали толпы постояльцев.

Клэр шла рядом с Катрин и слушала ее милую болтовню.  Шарлотта, близнецы, отель, погода. Так мило, так чудесно, не обязывающее, расслабляющее. Лотта писала? Почему отец никогда ей не писал? Тогда бы у нее остались его письма. Листы бумаги, которых касалась его рука и мысль. Клэр задумчиво улыбнулась, идя по дорожке рядом с Катрин. Катрин. Кати. Она наблюдала за кузиной, сквозь черные очки. Они были так не похожи. Небо и земля. Два противоположных полюса. Рыжая. Огненная. Танцующая по жизни как пламя на ветру. Яркая. Притягивающая. Греющая. Наверно мать отправила ее к Катрин, чтобы та поделилась своим теплом с ней?
Кати остановилась и Клэр последовала ее примеру. Та коснулась ее плеча и впервые Клэр не шарахнулась в сторону как ужаленная. Нет, ей не понравилось это прикосновение, как и все другие, но в нем было что-то теплое, согревающее, жизнерадостное, как сама Кати. Клэр вновь улыбнулась, но как-то измученно и натянуто. Ответить она не смогла, а лишь кивнула в ответ на слова Кати и пошла вперед по дорожке.
Слезы выступили вновь, но Клэр сдержалась и очки скрыли намокшие глаза. В груди начала пульсировать боль, словно вскрыли свежую рану. Еще на похоронах Клэр поняла, что не может говорить об отце в прошедшем времени и принимать соболезнование. Для нее это было все равно, что смириться, принять, подчиниться. А она не могла и не хотела. Он был жив для нее всегда. Он остался в Париже. Он ждет ее домой. Он встретит ее в аэропорту. Встретит счастливую, улыбающуюся и загорелую.
Клэр притормозила, дожидаясь пока Кати догонит ее и обернулась к кузине. Та должна была ее хоть немного понимать. Она тоже теряла. Она знала.
- Я задыхаюсь, Кати, - впервые призналась Клэр и прижала руку к груди, ближе к ключице. – Тут. Так больно. Мне иногда не чем дышать.
Она даже матери этого не говорила, а Кати вдруг почему-то сказала и, сняв очки, посмотрела на нее. Слез в глазах не было, но была боль и растерянность.
- Я не знаю, что делать и как жить с такой болью. Зачем? – Тихо сказала она.

Она смотрела на Кати и слушала, а боль расползалась, проникая в каждую клеточку. Отпустить? Но как? Что тогда останется ей? Кто останется с ней? Клэр отвела взгляд и опустила голову. Она вновь спрятала глаза за очками. Минутная слабость прошла. Ракушка вновь захлопнулась, сокрыв внутри боль и пустоту.
Кати была права. И мать была права, когда отправила ее сюда. Но Клэр не была готова обнажать душу, выплескивать свои страхи и сомнения, просить сочувствия и помощи.
Она кивнула, в знак согласия. Отпустить. Знать бы как это сделать. Умом Клэр понимала, а вот сердцем не могла. Это было так странно и так ново, для той, которую всегда считали холодной, бесчувственной и бессердечной, помешанной на картинах, канделябрах, книгах и комодах.  Это было не выносимо.
Всю жизнь она жила в любви, заботе и ласке одного единственного мужчины, который был для нее всем. Она дышала им. Не видя, не чувствуя, не нуждаясь в других.  Он был центром ее маленькой вселенной, красивой и чувственной, полной красок и звуков. Он научил ее видеть. Он показал ей мир.
-  Я отдам все, чтобы увидеть его в последний раз, - призналась Клэр и пошла вперед.
А потом она его отпустит. Еще раз посмотрит ему в глаза, услышит его голос и отпустит. Один раз. Последний. Ей не хватало этого последнего раза. Слишком все внезапно случилось. Клэр остановилась, порылась в сумке, нашла пачку сигарет и закурила. Две затяжки и душевное равновесие начало возвращаться. Ей так казалось.
Она взглянула на Кати, сквозь очки и улыбнулась.
- Проводи меня до номера, - сказала она уже своим привычным, ровным, без эмоций голосом. – Мне надо прийти в себя после перелета. А потом. Может, прогуляемся? Покажешь мне, где тут что.
Клэр бросила взгляд в сторону. Тропический рай. Море, солнце, песок. Отвратительный тропический рай. В ее понимание это был сущий ад. Ни тебе галерей, ни музеев, ни маленьких кафе на площади, ни старых улочек. Хотя и здесь вполне возможно было найти уединенный уголок. Дикий пляж, водопад или грот. На худой конец номер с кондиционером.

Клэр терпеть не могла курить на ходу. Она затянулась еще раз и выбросила недокуренную даже до половины сигарету в ближайшую урну.
- А здесь есть куда ходить? – Хмыкнула она.
Клэр сомневалась, что получит удовольствие от прогулки по джунглям или от знакомства с местными жителями. Ни флора с фауной, ни островная культура не вызывали в ней интереса. Что она там еще говорила? Акулы? Медузы? Ладно, пусть будет бассейн. Чем больше Клэр слушала рассказ Кати об отеле и острове, тем больше склонялась к мысли, что сидеть в номере безопаснее. И что ж это за отдых такой в четырех стенах? Хотя, она вроде так и хотела. В чемоданах, помимо одежды было много книг. Можно было бы пить прохладное белое вино и читать. Лежа поперек постели в номере, спрятавшись в тени от глаз чужих, на какой-нибудь безлюдной терраске. Изыскивать моменты, когда на пляже ил у бассейна никого нет. Встречать рассвет в одиночестве под пальмой с видом на океан. И при этом не покидать территорию отеля. А вообще, хорошо бы взять карту острова. Может даже его историю почитать? 
- Знаешь, Кати, - начала Клэр, когда они подходили к отелю. – Так обычно не отговаривают, а наоборот разжигают интерес у любителей острых ощущений. Чем опаснее, тем интереснее.
Клэр даже улыбнулась. Она не любила приключения, и ее не тянуло к опасности. Хотя любопытство исследователя присутствовало. Но на острове вряд ли было хоть что-то, что могло бы разбудить и спровоцировать сейчас это самое ее любопытство.
Ей сейчас очень хотелось побыть одной. Перелет, встреча, необходимость говорить и слушать ее утомили. Она хотела бы спрятаться, скрыться от мира на некоторое время. А потом. Да, потом можно будет погулять с Кати по пляжу. Или нет?
- Спасибо, - остановилась Клэр у парадного входа в отель. – Я разберу вещи и передохну. Надеюсь, ты зайдешь. Мы могли бы пообедать вдвоем или прогуляться, позже.
Клэр вновь сняла очки и посмотрела на кузину. Ее жизнерадостность, как яркое солнце касалось своими лучами Клэр и согревало. Да, она не будет ее отталкивать, как других, не будет избегать и прятаться. Она попробует согреться и отпустить. Ведь затем и приехала.

Лицо Клэр вытянулось при упоминании о молитвах, призраках и вампирах. Она даже в детстве не верила в сказки, да и в церковь ее не водили. Ну да, окрестили. Так положено. И все. Никаких тебе воскресных месс, ни молитв перед обедом и даже перед сном. Клэр и крестик не носила. За исключением того, что отец ей подарил в одной из поездок по Шотландии. Но то был не каталитический вовсе и представлял скорее историческую ценность. Хотя, бог его знает, кто, когда, зачем и почему его изготовил. Отец купил его в одном из маленьких магазинчиков.
- Кати, ты серьезно? - Спросила Клэр и нахмурилась.
Она не очень любила шутки и не всегда различала, когда над ней шутят. Правда слова про вампиром и призраков были больше похожи на шутку, чем на правду. Попытка отогнать ее мрачное настроение? Развеселить? Странная. Клэр надела очки.
- Да, пару часов мне хватит, - кивнула она. - Я еще не знаю, в каком номере буду. Но тебе ведь не проблема будет узнать.
Она хотела было обнять кузину на прощание и поблагодарить еще раз на заботу, но... Клэр махнула рукой и сдержанно улыбнулась. Призраки и вампиры. Она издевается!
Клэр быстро пошла в отель. Не оборачиваясь. И не давая Кати возможность развить шутку про призраком и вампиров. Про молитвы она вряд ли шутила. Семья Катрин была верующей. Ее мать ходила на мессы и приучала детей. Клэр никто не приучал ходить в церковь, ее водили в художественную школу и в танцевальную студию. Она была знакома с основными религиями, но только с точки зрения их влияния на искусство. Она знала, что в конце 19-го века была мода на спиритизм, да и по сей день некоторые верили в сверхъестественное, но... Сейчас и в НЛО некоторые верят. И что?! Клэр верила в здравый смысл! Она же не в старой доброй Англии...