Эмиль задумчиво смотрел в запотевшее зеркало в ванной, прикидывая планы на вечер. Разнообразия среди этих планов особенно не было, но журналист не особо расстраивался по этому поводу. Решив, что на сегодня испытаний для его рационального мировоззрения хватит, он твердо вознамерился предаться сегодня самым обычным земным радостям, в частности утолить свою жажду к чтению под аккомпанемент тропической грозы - что может быть лучше?
Почему-то казалось, стоит ему выйти за дверь своего номера, он обязательно наткнется на какого-нибудь очередного представителя нечистой силы, в которых он из вредности по-прежнему не верил. Хотя, казалось, после приятного знакомства и сугубо делового разговора с демоном острова во что только не поверишь, но в том, что касалось его взглядов на жизнь, Эмиль был упрямее известного парнокопытного.
Пар в небольшом помещении стал вдруг гуще, превратившись в самый настоящий туман.
"Я что, горячую воду не выключил?.."
Это была последняя мысль, прежде чем его со всего размаху окунуло в горячую воду. И первым, что он увидел, были оливкового цвета глаза, смотрящие на него с каким-то нечитаемым выражением.
- Мсье Этсу, неужели вы хотите мне сказать что-то такое, что не могло подождать до конца водных процедур? - довольно нейтральная по содержанию фраза была окрашена в такой сарказм, что сам бы Эмиль на месте демона сунул его в эту же воду и не вытаскивал, пока не досчитает до миллиона.

Происходящее приобрело некоторую осмысленную реальность примерно на фразе "О, Эмиль!", произнесенной с непередаваемой смесью сарказма, удивления и еще чего-то, что заставило голос демона стать еще ниже. Журналист со вздохом понял, что спасения нет даже в собственном номере, видимо, только в каком-нибудь бункере.
Из того, что сказал Этсу, Эмиль понял, что демон сам понятия не имеет, что случилось (или прикидывается, что не знает), и то, что его заподозрили в легком поведении. Так и не решив, как на это реагировать, журналист только фыркнул.
- Неужели я настолько запал тебе в душу, что ты успел соскучиться по мне с утра? - от нестандартности ситуации француз даже сходу перешел на ты, все-таки сидя обнаженным в одной ванне с таким же обнаженным мужчиной "выкать" как-то неуместно..
На этом месте мысли как-то застопорились. А тут еще любезный вопрос демона об удобстве заставил журналиста медленно опустить глаза, обозревая сложившуюся экспозицию. Как реагировать на подобное, Эмиль даже не представлял, но на всякий случай порадовался, что природа напрочь лишила его способности краснеть. В конце концов, он же француз, разве его может что-то смутить?
- Как мило с твоей стороны побеспокоиться о моем удобстве, - решив, что немедленное выпрыгивание из ванны слишком уж будет похоже на позорное бегство, Эмиль решил повременить с этим и облокотился на бортик, насколько возможно отодвинувшись от демона. Наполненный влажностью воздух давил на виски какими-то тяжелыми, терпкими запахами. Эмиль все никак не мог уловить, что это за запах, но поняв, усмехнулся.
- Неужто без масел уже никак? - многозначительно посмотрев вниз, где можно было убедиться в правильности его вывода, протянул он, мимоходом подумав, куда же делся его инстинкт самосохранения.

- Разве я должен был подумать что-то другое, учитывая насыщенность воздуха возбуждающими средствами? - фыркнул Эмиль, раздумывая, на сколько насмешек еще хватит терпения демона. Впрочем, степень угрозы и готовность к доказательству он оценил, но проверять на себе как-то не горел желанием. - Этот вывод был довольно очевидным и вполне логичным.
На этом, в общем, инстинкт самосохранения, наконец, сработал, и журналист решил оставить эту тему, не заостряя внимания на предложении встретиться на свежем воздухе. Дабы отвлечься от вопроса мужской состоятельности, он обратил внимание на окружающую обстановку. Ванная комната была роскошная, насколько можно было разглядеть в свете подрагивающего пламени свечей, но не очень большая по размеру, а значит, до двери бежать идти недалеко.
- Что-то я не понял, ты не знаешь, как выбраться из собственной ванной комнаты? - тоном "не делай из меня идиота" проговорил журналист, неверяще вскинув бровь. - Сразу понятно, клаустрофобией ты не страдаешь. Вот и не страдай в одиночестве, а меня, будь добр, выпусти.
Становилось жарко. Вернее, было и так жарко, учитывая температуру воды, но теперь тепло разливалось внутри, и Эмиль вообще удивился, как у него там кровь еще не вскипела. На голову давили тяжелые ароматы масел, а взгляд все время соскальзывал на сидящего в непосредственной близости демона, и чем дольше он на него смотрел, тем горячее становилось внутри. Француз с тихим стоном прикрыл глаза, но проклятый демон никуда не девался. По виску скатился пот, губы высохли. Демонские шутки в таком ракурсе ему не нравились еще больше.
Обнаружив, что от закрытых глаз все равно никакой пользы, Эмиль решительно их распахнул, прожигая закопавшегося в пену Этсу обвиняющим прищуренным взглядом. Потом, усмехнувшись, протянул руку к корзинке с фруктами, взяв столь заинтересовавший демона банан.
Долго вообще это все будет длиться?
- Что-то не припомню, чтобы мы разговаривали о чем-то таком, о чем можно вспомнить перед любовными утехами, - протянул француз, медленно снимая с фрукта кожуру.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2011-02-15 18:50:52)

Эмиль внимательно выслушал пояснения, но от этого понятнее не стало. Общую концепцию он, конечно, уловил, - чего ж тут непонятного? - но его приземленный и рациональный мозг был настолько далек от слов "заклинание", "магическая защита" и тому подобных, что вписать их в реальный мир, а главное, в мировоззрение, оказалось не так-то просто, поэтому как так случилось в плане техническом для Эмиля все равно осталось непонятным.
- Мдааа... - тоном, в котором сплелись сарказм, недоверие и сомнения в умственном здоровье, причем их обоих, протянул журналист, покачав головой. - Успокоительное тебе попить, что ли, чтоб так не нервничал.
Банан в руках Этсу вдруг показался куда интереснее, чем тот, который держал он сам, поэтому десяток секунд Эмиль бессмысленно "втыкал" на своего соседа по ванне. Потом, наконец, отмер, (Воспитание - великая вещь! Его с детства учили, что разглядывать людей неприлично), отвел взгляд и, отломив кусочек своего фрукта, отправил его в рот. Задумчиво прожевав и в процессе не придумав, на удивление, никакой гадости, которую можно было озвучить, француз перешел к практической стороне вопроса.
- А какой-нибудь срок действия этой магической защиты есть? Или она действует бессрочно?
Воздух становился все тяжелее, и, кажется, кровь все же стала приливать к щекам и не только.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2011-02-15 19:52:16)

- Что тебе мешает сейчас его продумать? - отозвался журналист, до которого все равно не доходила вся безнадежность ситуации - то ли дело было в упрямстве, то ли в неожиданно обнаружившимся оптимизме, то ли в очень кстати проснувшимся рационализме - если как-то вошли, значит, можно как-то и выйти.
Надо признать, что углубившись в размышления о том, что же он сделал мирозданию такого плохого, Эмиль не сразу почувствовал, что его нога стала объектом внимания и щупанья, а вот когда почувствовал, а вернее, осознал, кровь с новой силой прилила к различным частям тела. Его оппонент, к слову заметил это еще позже, громогласно озвучив сакраментальное "О, Эмиль!" все в том же непередаваемом тоне. Вообще, журналист конечно рассчитывал сегодня на знакомство с демоном острова, но настолько близкое - даже представить не мог.
Решив никак не комментировать момент хватания за ноги, француз максимально компактно и в то же время с достоинством расположился у противоположного от демона бортика ванны, задавшись вопросом, куда подевалось его полотенце, которое, - он точно помнил! - было на нем в момент перемещения, как Этсу отвлек его предложением интеллектуально и с пользой провести время.
- В шахматы? - переспросил Эмиль, даже забыв, что терпеть не может, когда переспрашивают окружающие и, соответственно, сам по этой же причине избавился от этой привычки. И тут же рассмеялся, просто не в силах представить в их мизансцене еще и шахматы. - Немного. Но лучше в карты. Но, впрочем, можно хоть в городки, если это хоть как-то поможет нам отсюда выбраться.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2011-02-15 21:25:06)

- Значит, ты и сдавай, - немного нервно сказал Эмиль, который пожалел, что вообще посмотрел демону в лицо. Недостаточно острое зрение и не самое яркое освещение были с лихвой компенсированы активизировавшимся от возбуждения воображением - как наяву он видел оставшийся на губах влажный след, хотя отвернулся, стоило Этсу таким нечестным способом испытать его выдержку, и обратил более чем пристальное внимание на их импровизированный игровой стол.
Объяснения демона относительно их безнадежного положения были настолько красочны и выразительны, что Эмиль понял, что еще немного, и ему придется просто утопиться в этой самой ванне от безысходности. В какую сторону ни глянь - все плохо! Нет, журналист не был уж таким законченным оптимистом, просто оканчивать свой жизненный путь таким образом он был не намерен.
Сам Этсу, кажется, так накрутил себя, объясняя, как они влипли, что вид после своего насыщенного монолога вид имел самый удрученный. Суровое сердце журналиста дрогнуло, и он решил задать вопрос, который задавать, в общем-то, не собирался:
- А на что играем?
В свете сложившихся обстоятельств лично Эмилю в голову приходили не самые приличные ставки.

Верный способ заставить Эмиля что-то сделать, это добавить в конце требуемого "Или ты боишься?". Так было всегда, с далекого розового детства, и, наверное, одна из немногих черт, которая в нем сохранилась с того времени. Он много чего боялся и не считал зазорным это скрывать в большинстве случаев, но уж проиграть в карты, да еще при таких ставках - увольте. И пускай оппонент - демон, так даже интереснее.
В такие моменты журналист отчетливо понимал, что в 25 лет еще можно поддаваться глупому мальчишечьему азарту.
- Сдавай, - немного нетерпеливо сказал француз, в предвкушении щелкнув под водой пальцами. Карты он любил, и они отвечали ему взаимностью, чаще всего не оставляя его в проигрыше, хотя до феноменального везения ему, конечно, было далеко. В бытность свою студентом, он во что (и на что) только не играл, так что грядущая игра его не слишком пугала, да и ставка, признаться, даже порадовала. Разгоряченное возбуждением воображение нарисовало такие ставки, от которых захотелось сразу проиграть.
Демон перетасовал карты,  сдавая ловко и быстро, как наверняка сдают крупье в далеком Вегасе, в котором Эмиль никогда не был. Журналист, прищурившись, зорко следил за движениями рук, стараясь заметить подвох, если он есть. Но то ли демон решил играть честно, то ли действовал по принципу "ловкость рук и никакого мошенничества", но ничего такого он не заметил. Во всяком случае, здесь у них нет рукавов, чтобы прятать там карты.
- Беру еще одну, - известил оппонента француз, глядя на свои две карты - десятка и дама, а затем перевел взгляд на Этсу, пытаясь прочитать по его лицу его карты.
Демон сдал ему еще одну карту. Эмиль взял ее и улыбнулся.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2011-02-19 15:47:38)

Эмиль интригующе улыбался, неотрывно глядя на демона. По правде сказать, прочитать по лицу Этсу его карты, было практически невозможно. Не то, чтобы демон так хорошо скрывал свои чувства, скорее наоборот, его взгляд и выражение лица выдавали разом такое количество эмоций, что разобрать каждое в отдельности не представлялось возможным. Для Эмиля уж точно.
Хотя нет, догадаться о том, почему демон так задумчиво завис, вперившись вполне однозначным взглядом в оппонента, было нетрудно, и журналист только тихо выдохнул, будто это могло его хоть как-то охладить. Казалось, еще немного - и на груди появится ожог, слишком уж обжигающими были прикосновения оливкового взгляда. Эмиль поежился и буквально с треском отлепил глаза от Этсу, клятвенно пообещав себе не смотреть ему в глаза. И на губы. И вообще на него смотреть.
- Я готов вскрыть карты. - Надо же, он и не знал, что его голос может быть таким хриплым. И грассирование стало заметнее, как всегда было, когда он волновался.
И посчитав молчание демона согласием, как было в большинстве цивилизованных стран, Эмиль выложил карты на сукно. Рядом с давешними дамой и десяткой радовала глаз червовая семерка.
Двадцать.

Надо же, почти поровну.
Собравшийся было обратить на этот факт внимание оппонента, Эмиль поднял глаза на Этсу, и только невероятное усилие воли не позволило ему позорно поежиться под этим взглядом. Сразу аукнулось внизу живота и опрометчивое решение на что-то играть, и не менее опрометчивый выигрыш. Азарт от игры, приглушивший было возбуждение, смыло низким голосом демона, двусмысленной усмешкой и его не менее красноречивым взглядом. Голова закружилась с новой силой.
- Так на что мы там играли?.. - задумчиво, словно бы ни к кому не обращаясь, спросил Эмиль, с силой прилепившись к спасительному бортику ванны. Проклятые масла, свечи и, главным, образом, находящийся в зоне непосредственного контакта демон секунду за секундой вытягивали у Эмиля из рук хоть какое-то подобие контроля за ситуацией, лишая способности думать о чем-то еще, кроме оливковых глаз напротив.
Так на что они там играли?.. Даже эту их интригующую ставку, оставляющую простор для фантазии, вспомнить удалось не сразу. Зато когда она вспомнилась, Эмиль сощурил ставшие почти черными глаза, взгляд которых, наверное, был вполне осязаем для Этсу.
- Так что ты выбираешь? Поцелуй или прикосновение?
Он же француз. Разве его может что-то смутить?

Эмиль рвано выдохнул, уголки губ дрогнули в напряженной улыбке. Он и сам не знал, чего хочет больше - поцелуя или прикосновения, но, наверное, уже было все равно. Слишком тяжелым был воздух, сгустившийся между ними, слишком жарким было пламя от свечей, пляшущее в потемневших глазах. Гулкие удары сердца эхом отдавались в кончиках пальцев.
Поначалу мелькнула мысль обломать демона, галантно поцеловав руку или чмокнуть в нос. Однако у Эмиля не было уверенности, что у него самого хватит выдержки на такое, да и в том, что Этсу не утопит его в этой же ванне от жесточайшего разочарования, были здоровые сомнения. А потому журналист решил все-таки реализовать свой законный выигрыш не таким жестоким для них обоих способом.
Правда, при взгляде на Этсу создавалось впечатление, что стоит приблизиться к нему хоть на сантиметр - и демон вцепиться в журналиста и не отпустит до тех пор, пока... Долго, в общем, не отпустит. Впрочем, Эмиль не стал особенно над этим раздумывать (да и не получалось особенно думать, честно говоря) и плавно перетек в сторону демона, упершись руками в бортик ванны по обе стороны от оппонента. Заглянул в ставшие темно-болотными глаза, медленно склонился и, когда демон, кажется, был готов уже вытянуть губы трубочкой, вместо обещанного поцелуя слегка коснулся губами линии подбородка.
Ощущение горячей кожи вырвали из груди еще один тихий вздох, и Эмиль медленно опустил ресницы, намереваясь дальше использовать свое право победителя теперь уже вслепую. Этсу удивленно охнул и очень удачно отклонил голову назад, предоставляя отличную возможность для маневров. Например, можно было провести по шее вниз даже не прикосновением, а лишь его обещанием, касаясь только теплом. А достигнув ямочки между ключицами, слизнуть задержавшуюся на коже капельку, прижавшись на миг. А можно еще пройтись горячим дыханием вверх, повторяя рисунок пульсирующих вен под тонкой кожей, целуя за ухом.
Он хорошо помнил, что его выигрыш - только поцелуй, не прикосновение, а потому только сильнее сжал пальцы на холодном бортике.

Эмиль фыркнул и укусил не в меру болтливого демона за мочку уха.
- Амплуа положительного героя так банально, - издевательски протянул он почти не сбитым шепотом. - и оно мне никогда не нравилось.
Дразнить демона насмешками, дыханием, прикосновениями потемневшего взгляда было до одури сладко, чувствовать, как учащается пульс под горячей кожей, как красивое тело в бесстыдной близости каждый раз подается навстречу, стремясь продлить касание. И Эмиль знал, какая мысль в гордом одиночестве крутится в черноволосой голове: безраздельно, полностью взять свое, проигрыш ли, выигрыш - неважно; отбросить все это ненужное сопротивление и раствориться в дыму ароматических свечей.
Но журналист не уступал, он вообще редко когда уступал. Ему было интересно проверить, насколько хватит Этсу, у которого с губ то и дело срывались судорожные вздохи. Самому Эмилю было тоже не сладко - каждая клеточка тела горела, перед глазами прыгали звездочки, замыкая чувства в непрерывный круг из желания, возбуждения и собственного упрямства.
Фантазия отказалась отвечать на вопрос "На что способен раздразненный перевозбужденный демон?", но Эмиль понадеялся, что последствия его маневров не сулят ему летального исхода. Все так же неспешно спустился губами до особо соблазнительного изгиба шеи, обстоятельно пуская в ход зубы и язык, и мысленно усмехнулся. Какая честь обычному смертному, оставить след на этом соблазнительном, желанном теле.
В конце концов, он же победитель.

"Ого!"
Честно говоря, Эмиль как-то не ожидал от демона такой прыти, так что на какой-то момент ему даже показалось, что Этсу его сейчас от страсти если не утопит, так задушит точно. Таким образом заканчивать свой земной путь журналист не собирался, потому, сориентировавшись, сомкнул руки на влажной спине демона, прижимаясь ближе, справедливо решив, что таким образом топить его будет уже сложнее.
- Некоторые войны длиной всего в одну битву, - не слишком разборчиво прошептал он, когда недостаток воздуха в легких заставил его оторваться от этих губ. Возбуждение достигло уже такой степени, когда простой поцелуй был желаннее самых откровенных ласк. Ну, может, и не совсем уж желаннее, но уж много лучше, чем бездействие.
Требовательный, голодный поцелуй продолжился, распаляя и без того разгоряченные тела. Человеческая душа, наверное, и вправду слаба, готовая продать все самое святое, чтобы ощутить демонские ласки, скользящее в прикосновениях нетерпение и упиваться мыслью о том, что это нечеловечески прекрасное создание хочет именно тебя..
Впрочем, Эмиль так красиво не думал. Он вообще был далек от каких либо мыслей, особенно от таких сентиментальных и пафосных. Единственным рваным ошметком разумного сознания были изощренные ругательства на них обоих за то, что они так долго страдали какой-то ерундой.
Эмиль качнулся вперед, снова прижимая Этсу к холодному бортику ванны. Рука скользнула по влажной спине вверх, собирая в горсть тяжелые пряди волос.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2011-03-09 00:21:45)

Эмиль резко втянул воздух сквозь зубы, когда демон решил оказать ему посильную помощь, тем самым взяв реванш за свой проигрыш. Не то, чтобы журналист сильно возражал, но он настолько быстро терял контроль над собственным телом, что это даже несколько пугало. Напряжение нарастало стремительно, неотвратимо приближая его к краю, хотя заканчивать все так быстро не хотелось. Впрочем, то ли растворенные в воде пресловутые масла, то и присутствие одного конкретного демона в непосредственной близости (куда уж ближе!), а скорее всего - сказалось все сразу, но кровь буквально закипала, пуская перед закрытыми веками фейерверк из мерцающих звездочек. Шумный выдох, выдавший француза с головой, сорвался с губ пополам со стоном, и Эмиль, сжав пальцы так, что Этсу рисковал остаться без клока волос на затылке, резко запрокинул голову, глядя невидящими ставшими черными глазами в потолок. Силы его покинули с быстротой, прямо пропорциональной яркости взорвавшихся звездочек, и француз бы, наверное, просто опрокинулся бы на спину, бесславно утонув счастливым и удовлетворенным в ванне, если бы Этсу его не придержал. Собственное тяжелое дыхание сушило губы. Сердце стучало где-то в горле, так что для того, чтобы что-то сказать, Эмилю потребовалось определенное время.
- Vive la France, - бездумно отозвался журналист надтреснутым голосом с усиливавшимся грассированием. собрав, наконец, усилием воли жалкие остатки сил, чтобы посмотреть на довольно ухмыляющегося демона. - Ты оригинальными способами берешь реванш.