В гардеробной неожиданно моргнул свет, после чего раздались четкие и почти оглушающие щелчки замков, но... инкуб этого почти не заметил.
Стоящий в своей гардеробной Дьявольский скрипач в сегодняшнем его любимом облике светловолосого азиата музыканта рассматривал серыми глазами своего нежданного гостя. Отчасти Тай мог понять чувства, которые должны были ворваться во внутренний мир стоящего перед ним юноши. Ему приходилось прятаться в шкафах, под кроватями, сидеть на карнизах и, один Сатана ведает какими еще способами, избегать "гнева" неожиданно вернувшихся "мужей" его прелестных жертв (у дам даже мысли не возникало, что любовник может совратить и мужа), но вот так, без причины быть обнаруженным...
- Хочешь попробовать? - Тай обратил внимание на бутылочку в руках юноши и улыбнулся. Длинный шелковый халат струился по плечам инкуба, расписанный ветвями сакуры, на задумчивом лице играла вопросительная улыбка.

Инкуб сначала с интересом проследил за тем, как менялось выражение лица стоящего перед ним юноши, затем окинул его взглядом с головы до ног с интересом, свойственным любому существу, вознамерившемуся воспользоваться своим положением.  Аура тонкая, бледная, внутри. Люди бы сказали, что её нет, но паразит со стажем Имальнуэль узрел её, ауру призрака и почти расстроился. С призрака много не возьмешь... а есть хотелось сильно.
Шаловливые пальчики блондина схватили пузырек с полки, инкуб с интересом смотрел, что сделает с привидением в человеческом облике попперс. Запах уже должен был чувствоваться, когда пузырек подносят так близко к лицу, обычно запах начинает привлекать.
- Вряд ли ты там что-то увидишь, бутыльки по большей части не прозрачные, но многое из находящегося здесь имеет свои интересные запахи. Можешь попробовать, только не пей, оно не питьевое, - инкуб подошел ближе к юноше и достал у того из-за спины с одной из полок другой пузырек, откупорил, положил маленькую каплю себе на запястье рассматривая её прозрачную чистоту. Ни запаха, ни цвета... эту штучку он привез из самого Ада, вызывает жар, желание, невозможный всплеск энергии, но на инкуба не действовало.
- Зачем тебе наручники? Ты беглый преступник? - в серебристых глазах мелькнула задумчивая серьезность, платиновые волосы дождем струились по плечам. В воздухе висел невесомый запах, но откуда?

- Тай, - тихо поправил инкуб, вглядываясь в свою неожиданную жертву. Такой реакции на попперс он еще не видел. Расширение сосудов, прилив крови в мозг, но чтобы так? Он уже невольно настроился на необходимость ловить юношу, но тот, кажется, пытался взять себя в руки, - Никогда не был ничьим господином. Тот пузырек - попперс. У тебя слабое сердце? - а вот это было бы плохо, впрочем, инкуб себя одернул, напомнив, что живых людей с такой аурой не бывает, а значит перед ним призрак, хотя.... очень материальный.
- Прости, - он положил руку на лоб своего ... заключенного? Пока он будет называть его так. Температуры как таковой не было, но под рукой жар существенно нарастал, появляясь откуда-то, неожиданно, стремительно, - Как ты сюда попал? Зачем? - капля с руки скользнула по шею юноши и понеслась вниз по груди оставляя за собой горячую дорожку, обжигающую возрождающейся энергией. Инкуб прежде чем прервать свой процесс изучения вновь поймал на ноготь каплю.
- Слеза, - он улыбнулся и отправил опасную игрушку в рот, в конце концов его телу от этого ничего не будет. Руки шарили по полкам в поисках.

Отредактировано Тай Лиа (2011-02-14 17:44:13)

- Ты и раньше знал, что тут есть скляночки и штуки? - инкуб бесцельно прошуршал еще пару каких-то коробочек, затем вернул свой взгляд на внезапного посетителя. Энергия струилась, рождалась и накапливалась в теле призрака. Пожалуй, эта игра могла стать гораздо интереснее, чем он думал, возможно, стоит его тут задержать...
Как ни странно, он не впервые находил в своей комнате других людей, существ... Зачастую это случалось из-за его нездоровой биографии, но бывало и лучше...
- А сейчас оно есть? - Тай положил на грудь юноши руку, слева, словно это могло ему хоть как-то помочь в определении врет ему парень или нет. Он ждал биения сердца. Серые глаза с интересом смотрели на лежащую на груди парня руку. Он ждал чуда, - Я сам крайне любопытное создание, иначе, я бы вел себя по-другому, не так ли?
Тай склонил голову набок и хитро улыбнулся. Халат старательно пытался ухватиться за что-нибудь в поле досягаемости и коварно сползти, но пока у него вышло лишь элегантно облегать...

- И ни разу не зашел ко мне в гости, - почти обиженно ответствовал инкуб, узнав, что к пузырькам в гости заходить интереснее, чем к нему, собственно производителю всей этой демонической ерунды! На секундочку Тай превращался в нечто странно человеческое, беспокойное. Обычно спокойное и улыбчивое лицо стало печальным, он посмотрел на пузырьки с легкой укоризной. Тем более и призрак отошел...
Люди... забавные создания. Сколько он видел, как желания противоречат разуму? Как жажда становится тяжелее здравого смысла? И все равно они каждый раз это делают. Борются сами с собой. Наверное, только из-за этого он мог веками жить среди них. Борцов с собственными желаниями. Даже призраки из них выходят героические...
Несмотря на легкую ревность к пузырькам, Тай не смог удержаться и шагнул следом за юношей к полкам. Его завораживало зрелище. Словно загипнотизированный открывшимся видом новой вселенной он не собирался терять ни секунды любопытного для него феномена. То как бесплотная сущность, заточенная в плотность тела наполняется жизнью прежде чем... прежде...
Запах энергии - вот что всегда привлекает инкуба. Губительный запах, словно капля крови в океане для акулы-молота, он нашел бы её везде, самую каплю... Обреченный забирать, но не создавать, жить лишь как паразит, никогда не способный сотворить....
- Ты, - серые глаза встретились с глазами призрака, - Может быть, ты вырвался из одной из них, - рука скользнула по ряду тонких, высоких сосудов, всего лишь для отвлечения внимания. Вторая рука скользнула по груди юноши вверх к шее, нащупывая сонную артерию. - А тебя повышенный ритм сердца.
"И содержание энергии тоже" - инкуб приостановил восполнение запасов энергии призрака, пропуская энергию через себя и оставляя желанной жертве лишь всепоглощающее чувство возможности реализации всего.
- И не страшно же тебе ходить по чужим гардеробным...

Тонкие... такие тонкие и хрупкие.... Имальнуэль встречал на своем пути много призраков, старый свет ими заполнен, да и к смерти раньше относились несколько иначе, поэтому оставшихся здесь неупокоенных несчастных было гораздо больше, чем считали люди, но... Но он никогда не видел призрака, который обрел бы плоть, растратив энергию, стал осязаем, так же уязвим как человек.... Тем интереснее ему было плести из этой поминутно иссякающей в руках энергии собственные узоры, оплетающие страждущее, жаждущее прикосновений тело.
- Как должно быть тебе не хватает всего этого после смерти, - тихо, задумчиво произнес инкуб, вслушиваясь в волны возбуждения, которые начали охватывать его тело, волны страсти, желаний, обрушившихся на его тело словно поток света на измученный темнотой росток. Становилось жарко, почти душно, комната казалась маленькой, а тело стоящего перед ним юноши слишком горячим. Да, на него не действовала вся эта инкубья ерунда, потому что само его тело состояло сплошь из искушений, да он не пьянел, не был зависим от чего-либо в том смысле, в котором зависимы люди... Но он мог чувствовать все, что происходит с тем, кого он выбрал себе партнером. Призрак дернул руками и красные полоски возникли на тонких запястьях Тая.
- Знаешь, я был неправ, что уходил, не дождавшись тебя, - призрак кокетливо склонил голову к плечу, возникшая на лице улыбка говорила Таю, что его жертва могла что-то задумать. - Стоило бы познакомиться с тобой поближе, - мгновение, которое длится вечность и которого не было никогда. Горячее тело рядом с ним, прямо перед ним... а сколько с этим телом можно было бы сделать... Но действовать надо осторожно... он же не хочет убить окончательно своего нового знакомого, к тому же... он так похож на ветер...
- Но ведь еще не поздно всё исправить, не правда ли?.. Меня зовут Лайонел. Можно просто Лай.
Фейерверк, не призрак - фейерверк... словно шальной весенний ветерок из тихого и смирного Лай превратился в стремительный и коварный..
На мгновение он был готов отшатнуться назад, человеческая привычка перед быстро приближающейся перспективой. Левое плечо невольно пошло назад, когда остальное тело решило не отступать, из-за чего халат слегка перекосился на левое плечо и скользкая ткань поползла вниз, оголяя мраморную кожу. Правая рука невольно постаралась чуть затормозить возникшего перед ним призрака, коснувшись длинными музыкальными пальцами груди блондина, но тут же продолжила свое путешествие вниз, оставляя за собой горячие энергетические полосы, заставляя тело инкуба полниться более четкими ощущениями призрака.
- Имальнуэль, называй меня так, как тебе удобно, людям я известен как Тай Лиа, - практически не сказать, а прошептать, двинувшись навстречу жару когда-то человеческого тела, - Я никогда не видел призраков, обреченных после растраты энергии становиться ... плотными, - правая рука скользнула к краю джинс, изучая их кромку, заходя за спину. Инкубу все не верилось, что он практически не отличается от обыкновенного человека... Прохладная кожа его груди коснулась груди Лая, живот приник к паху. Левой рукой он скользнул пальцами к наручникам на руках призрака.
- Кто тебя заковал?

Отредактировано Тай Лиа (2011-02-17 10:38:42)

Края халата зацепились или захотели зацепиться? за наручники и руки Лая, сползая вниз вместе с опускающимися руками призрака. Еще мгновение и инкуб, обнаженный по пояс стоял заключенный в такой прекрасный, желанный плен... Да, с призрака много не возьмешь... Зато призраки особенно тонко способны ценить дары жизни... или имеют тенденцию шутить и выворачиваться... Имальнуэль вынул руки из рукавов и прижался обнаженной грудью к груди юноши, правая рука легла на прекрасное золото пшеничного цвета волос, взгляд проследил как мелкие кудряшки ловко и игриво выскальзывают меж пальцев.
"Хозяин"... - сияющий инкуб едва заметно весело улыбнулся, - "Хозяин"... Он никогда не был ничьим хозяином и прекрасно понимал, что никогда им не станет, но он вполне мог стать Идолом. Он обнял Лая, коснувшись губами его уха:
- Ты и до этого встречался с инкубами. Многих ты сумел пережить? - левая рука скользнула по талии на ягодицу, затем переползла вперед, поглаживая скрытый жесткой тканью джинсов пах. Самим прикосновением собственного тела к телу Лая инкуб превращал смешавшийся в организме юноши ядовитый коктейль зелий в золотистую дымку возбуждения, простого, чистого, древнего, - И давно ты шаришь по инкубьим кладовым?
Он был невыразим. Когда-нибудь Имальнуэль станет этим прекрасным блондином. Сущность устройства души призрака, его воздушная природа была близка инкубу. В конце концов, его тоже называют ветром...

Тело с жаром и жадностью стремилось навстречу златовласому призраку, волосы шелковой волной ниспадали, окутывая спину серебристым сиянием. Имальнуэль чуть отклонил в сторону голову, открывая шею и ухо нежном касанию языка... сладкая судорога пробежала по коже, отзываясь во всем теле волной.
- С одним. И он живёт и здравствует... - информация о присутствие другого сына Ада на земле на секундочку вывела инкуба из сладкого наслаждения, порождаемого чувствами, действиями призрака...
- А имя у этого инкуба было? - красивые мягкие волосы струились сквозь пальцы, Имальнуэль скользнул ладонью на загорелую грудь, коснулся затвердевшего соска пальцами, массажируя его, вторая рука добралась до пуговицы на джинсах. Имальнуэлю казалось несправедливым то, что его можно раздеть за 3 секунды, а Лая еще раздевать и раздевать....
- Знаешь, будучи призраком не так уж легко найти развлечение... а любопытному призраку и того хуже. Ты заинтриговал меня. Хотя бы потому, что меняешь внешность, когда другие не видят. - Тай чуть отстранился и внимательно посмотрел в потемневшие глаза Лайонела, он пытался понять, мог ли его видеть призрак в иных формах? Или же этот вывод сделан просто из-за природы инкуба?
- Какая внешность тебе нравится больше всего, - мягкие губы коснулись уголка губ юноши, пальцы левой руки пробежались по длине ширинки, тихо пощелкивая ногтями по металлу.

Рука призрака скользнула по длинным волосам, хватая, и Тай с наслаждением изогнулся, подумав, что на мгновение ему хотелось бы, чтобы его принудили изогнуться еще больше, еще ниже, ощутить острые ногти на чувствительной коже груди, заломить назад руки холодными, жесткими наручниками... страсть должна обволакивать, разливаться по венам горячим шоколадом, обливать с ног до головы тягучей патокой... Поцелуи призрака горели на коже огнем, жар внизу живота становился мучительно сладким, прекрасным... Ниже... он вздрогнул всем телом, с жаждой ощутив горячие губы на соске. Он словно бы мог сам ощущать насколько тесны и неудобны стали джинсы Лая, как золотистое марево солнечных кудрей щекочет кожу, как жадно и гибко льнет, гнется его собственное тело в загорелых руках.
- Ааах, - жадное касание губ к груди и такое невозможное, почти болезненное расставание... Холодный металл оков лег на точеную талию. Тай смог принять более вертикальное положение, но сделал шаг назад, используя наручники для того, чтобы Лаю пришлось на него шагнуть, - О конкурентах - позже, - серебренные глаза скрипача смотрели на юношу с тем нетерпеливым азартом, с каким смотрит юная лисица, решившая запудрить мозги напавшему на ее след охотнику.
- Только после того, как ты покажешь мне ту внешность, которую ты хочешь, чтобы я видел...
- Если бы я не хотел, чтобы ты видел это тело, я бы не был таким, каков есть, - длинные пальцы скользнули по мраморной белизне его собственной груди, пересекая нежно розовую окружность соска, очерчивая твердую выпуклость, стремясь ниже, к подтянутому животу, шелковой волне висящего на одном поясе халата... - Но этот облик всего лишь одна из сотней жизней, которыми я жил. Не Тот облик.
Вторая рука расстегнула досадную преграду меж их горячими и жаждущими телами. Имальнуэль с интересом обнаружил, что его любовник обошелся одними лишь джинсами.
- Не натирает?  - рука скользнула в теплое пространство джинс, однако избегая возбужденного средоточия, оказываясь на приятной бархатной коже очаровательной попки. Рука скользнула дальше, оказываясь меж ягодиц, стремясь все ниже, меж них, касаясь длинными пальцами нежной кожи мошонки. Собственное тело тесно прижалось к любовнику, губы инкуба зазывно поцеловали призрака, выплескивая в его и без того переполненный возбуждением мир волну азарта и страсти, горячим коконом скользящей по коже, заставляющей энергию струиться по телу быстро, обещая могущество и силу, но фактически ничего из этого не предоставляя.

Он выполнял этот трюк тысячи раз. Стать тем, кого больше всего не свете жаждет увидеть твоя батарейка, исполнить её последнее желание... Это было для него жизненно необходимо в самом начале его существования. Без этого умения он бы никогда не стал тем, кем являлся теперь. Но.. время шло, любовники менялись, постепенно пришло осознание, что дать то, что хочет узреть твой любовник сейчас больше всего на свете - не самое интересное. Интереснее было позволить любовнику найти в ином облике то, чего он так страстно желал, позволить ему совершать открытия... Так постепенно он научился получать не только плотскую энергию жизни, наслаждений, но гораздо больше, энергию души, более тонкую, более сильную, вечную... способную подарить ему собственные желания.
Желания призрака были сложны как рисунок паутинки паука, его сущность тонка словно волокна шелка, но там, под всей ажурностью, тонкостью его души на Имальнуэля воззрилась непроницаемая бездна. Её темное сапфировое око смотрело вовнутрь его сути, встречаясь со своим единственным любовником, ищущим встречи... Он видел уже однажды эту Тьму, она смотрела на него без зеркал, но он так и не достиг её понимания. Тьма, стоящая за ними... Он мог бы понять её. Взять в руки тонкие нити энергии и попытаться стать Им, но... Он не хотел Его ломать... Однажды он уже убил своим любопытством призрака и Тьма ускользнула от него осколками сквозь пальцы... больше он не собирался повторять своих ошибок.
Горячее, страстное тело, прижимающее его к себе было прекрасно... Желание, боль, жажда ощущать... он наполнился этим прекрасным чувством, он хотел дать много больше, подарить ему гораздо больше... Но для этого ему нужно его отпустить, позволить стать призраком, позволить тонким нитям посмертия вплестись в сложную убийственную силу не воплощенных желаний. Позволить Лаю пережить еще одну маленькую, но чрезвычайно долгую смерть, смерть не рожденных желаний, помыслов, жажды... ощущения вечного наслаждения... Он не хотел его убить окончательно. Он должен избежать своего искушения...
Он мог бы отпустить его, позволить прекрасному телу превратиться в золотую дымку, ускользнуть из его объятий забытыми, невысказанными помыслами, обнять теплый, призрачный ветер... Но Лай все равно оставался рядом, обнимая облик молодого, успешного Дьявольского Скрипача из Венского оркестра... Тай будет помнить эту прекрасную жажду... свою первую ночь с мужчиной...
А через 40 лет, когда этому облику стукнет 60 он быстро превратится из обворожительного кицуне в кладезь мудрости и традиций, своеобразный облик мудрого Востока. По прежнему Дьявол со скрипкой, но уже никто не скажет, что пару лет назад, он был самым желанным видением...

Изучающий поцелуй превращается в жадный.., влажный, горячий язык проникает вовнутрь его рта изучая, лаская. Влекомый в этот танец инкуб потягивает сладкий поцелуй как любимый коктейль, посасывая чуткий, жадный язык, поглаживая его, вызывая на более тесный контакт. Правая рука, изучавшая тонкость расстояний меж их телами опускается под ремень джинс к своей сестре. Ладони поглаживаю округлые ягодицы, когда резкая боль врезается в запястье руки инкуба. Тай вздрагивает, вспоминая об их тесной связи, холоде наручников за спиной и шелковой тюрьме на бедрах... когда шелковое безумие соскальзывает с его бедер, проносясь вниз с тихим шелестом, лаская обнаженные, чуткие бедра, пах... Он сладостно стонет, выдыхая, стараясь не забыть как дышать, где он... Нога скользнув меж стройных бедер сделала контакт еще теснее. Тай закрыл глаза, мир кружился. Ладони скользнули выше по ягодицам, опустились на пояс джинсов, стягивая последнюю преграду вниз, позволяя инкубу отвлечься от желания вдохнуть, поглотить прекрасное создание, принять его в свой сонм желаний...
- Я хотел бы подарить тебе еще большие наслаждения, но не хочу тебя убить... - тихо, сбивчиво выдохнул инкуб... вряд ли он хотел это сказать Лаю, скорее он просто старался напомнить себе, насколько хрупка энергетика существа пред ним, что нужно знать меру, знать время... - "Подарить ответы на все твои вопросы... ответить, что называют Имальнуэль"... - и почему-то именно этому посмертно живому духу, именно этой сияющей за его спиной Бездне он хотел открыть то, что скрыла ото всех Астарта, одарив инкуба сиянием...

Стена показалась обжигающе холодной по сравнению с горячим, страстным телом блондина, вжимающего скрипача в новую плоскость их неожиданных, но определенно приятных отношений. Руки пришлось поднять наверх, положив ладони на плечи юноше, удерживаясь на сильных, покрытых золотистым загаром прекрасных плечах. Страсть, жадность, похоть. Инкуб чувствовал как горит изнутри любовник, как все его существо требует ласки, требует ощущений, на которые вряд ли способно человеческое тело. Так мог желать только Немертвый, только тот, кто познал полное отсутствие ощущений, но был при жизни так к ним привязан.... Он ловко и удобно обхватил изящную талию стройными ногами, упиваясь достающимися на его долю ощущениями.
Обычно инкубам нет интереса до тактильного контакта, главное это связь энергетическая, жажда души. Физический процесс скорее метод извлечения более сильных энергетических затрат, более тяжелых всплесков энергии, которые им легче собирать и поглощать. Именно поэтому в начале своего существования Имальнуэль питался только этим типом энергии, другой ему попросту некогда было добывать. Надо было выжить. Но теперь... когда он мог питаться просто эмоцией... воспоминание о возможности получения физического удовлетворения будоражило существо демона, слившегося с жаждущим тактильной связи призраком. Он не меньше Лая ХОТЕЛ, чтобы его касались, целовали. Он всем существом чувствовал эту непереносимую, прекрасную Жажду....
Выше. Жадные поцелуи спускаются по шее, инкуб прижимается пахом к твердому от нагрузок животу любовника, открывая ему шею. Он решает не отвечать на невысказанный вопрос призрака, не стоит ему сейчас про Нее рассказывать, тем более когда он настолько встроился в этот прекрасный танец энергетических связей... когда он чувствует себя человеком больше, чем когда-либо. Он приподнимается выше, помогая себе и Лаю руками, сжимая страстные плечи пальцами, ощущая томительный жар внизу живота, как горло пересыхает от желания. Он устремляет взгляд вверх, поддаваясь сладким ласкам и улыбается жадной, затаившейся улыбкой, чувствуя себя на очередной возможной вершине блаженства. Ради этого можно жить, даже в этом мире, даже призраком.
- Не собирался тебя останавливать, - шепотом сказал инкуб, прекрасно зная, что Лай его услышит и застонал, когда теплые, требовательные губы коснулись соска, правая рука ушла с плеча в золото непослушных волос, чуть сжимая затылок, - "И имя тебе Жадность", - мелькнула в голове стройная мысль, чтобы утонуть в новом стоне, - Лай, да ты больший инкуб, чем я,  - он улыбнулся, - "Я же чувствую как ты хочешь..."
Он скользнул пахом по животу любовника вниз, затем обратно, отправляя и без того сильные волны возбуждения по своему телу, прекрасно зная насколько сильно они уже сплетены энергиями с призраком, открывая это чувство и ему. Он склонился к солнечной голове призрака, касаясь золота губами.
- Хочу тебя.

Горячее, сладкое ощущение губ на шее смешалось с мягким, теплым запахом масла. Эта баночка появилась здесь совершенно нечаянно, когда инкуб однажды в своих длительных путешествиях оказался в секс-шопе Амстердама. Пользоваться её содержимым ему не приходилось, но сейчас она подвернулась призраку под руку как нельзя вовремя, кстати.
Он чувствовал как призрак наполняется энергией, как силы быстрее и быстрее притекают к нему, наполняя его тело, а руки освобождая от оков. Желанный плен тает, но жадные, приятные объятия не спешат растворяться, не исчезают в дымке... Тай старательно удерживал этот легкий, невесомый уровень энергий, не давая призраку непроизвольно исчезнуть, но и не спуская его обратно к энергетическому голоду. Нежные, внимательные пальцы заставляли тело гнуться, изгибаться так, чтобы руке стало удобнее исследовать плотное пространство нового тела, расслаблять жадными, но такими внимательными ласками жаждущее тело. Им надо выиграть-то... всего лишь....
- Аа-ах, - горячо, много, жарко... века проведенные в сладострастии конечно должны были подготовить его и к иному, но ему было приятно раз за разом открывать для себя новое. Он жадно прижимается к горячему телу пахом, прижавшись к желанному телу, но практически держась лишь руками за плечи. Губы в поисках кислорода или все же некоего ответа? Приникают к теплым, нежным губам Лайонела. Он ловит каждое мгновение, каждое касание, с той любовью, которую способно породить лишь держащее его в объятиях тело... Он счастлив, что может быть с ним. Призрак? Пусть так, сейчас его желания совершенно едины с его помыслами. Руки обнимают загорелые плечи, от ощущений, переполняющих связи все кружится, плывет. Он искренне, страстно стонет, когда движения становятся глубже, в прекрасные губы, гнется, подстраиваясь, чувствуя что жара желания ему не избежать.
- Быстрее, - тихо шепчут губы, и он старается лишь сделать так, чтобы на это "быстрее" им хватило времени, чтобы лавинообразный приток энергии не забрал сейчас у них мгновение единства.

Сущность наполняется ноющей, ужасающей пустотой, страхом одиночества и разделенности с миром. Такое знакомое, ужасающее чувство, но в иных красках, с иной приправой... Нет там ни ласковых касаний, ни терпких, жарких поцелуев, есть только отчаяние и полное одиночество Тьмы, безраздельной, жестокой, неумолимой.... Тай всхлипывает, ощущая весь этот букет чувств, вздрагивая от ускорившегося темпа, от ноющего чувства внизу живота, от страшного смешения нежности, страстности, желаний и страха Тьмы. Тонкие, белые руки стараются то ли крепче держаться за загорелые плечи, то ли не отпустить их обладателя, напоминая о своем существовании.
Губы вновь вникают в общий мир красок, одаряя инкуба таким коктейлем отчаянной жажды, страсти и... любви?, что голова юного музыканта кружится, кислорода ему не хватает, а отчаянная, страшная по своей природе боль, страх пьянят и заставляют нестись на всех парах, прижимаясь теснее к животу Лая, усиливая трения, напрягая тугие мышцы, поддаваться странному, рваному ритму, который он чувствует так же хорошо, как и сам Лайонел...
Жаркая теснота гардероба, прекрасные золотые волосы, которые перебирают бледные, острые пальцы скрипача, требовательные, жадные губы, невозможный пожар в них обоих...
Одинокая, соленая слеза сбегает по точеной скуле скрипача, когда их губы встречаются в последних, завершающих пике. Капля чистой, непревзойденной влаги, напоенная силой единственно существа силы поглощающего... Соленая капелька падает на загорелую грудь, растворяясь прямо на поверхности волнами энергетических приливов, пока тело изгибается в жаждущем пике, вздрагивая в долгожданном, прекрасном оргазме. Инкуб как часы, всегда точен и способен реализовать любые желания, он надеялся лишь на то, что успел подарить Лаю долгожданное ощущение единства... отсутствия одиночества...