Прошедший день с самого утра радовал Катрин обилием недоразумений и внештатных ситуаций. То ключ от комнаты потерялся и обнаружился висящим на развесистой пальме в холле, то экскурсанты проявляя излишнюю самостоятельность и нездоровый, даже с точки зрения бесшабашной француженки,  авантюризм, лезли в самые опасные точки на маршуте, то  свет вот мигнул и погас. "Странно," - подумала девушка. - "Разве не должен был сразу заработать резервный генератор?" Однако с аварийной системой электроснабжения, видимо, тоже что-то случилось, и свет не спешил вновь загореться.
Сия неприятность застала Кати в душе. В принципе, ничто не мешало экскурсоводу продолжать смывать трудовой пот, пыль и засохший на волосах персиковый сок, которым ее щедро облил сынишка одной из постоялиц (сам он сейчас, видимо, боролся с засохшими остатками мороженного, которое гид, ничтоже сумняшеся, сунула ему за шиворот в отместку). Гель для душа был на мочалке, а мочалка - в руках у девушки, которая как раз заканчивала смывать пену с ароматом грейпфрута, когда в качестве завершения дня  апофеозом всех сегодняшних неприятностей в кране вдруг кончилась вода. 
Возмущенно сопя, недомытая мадмуазель д'Арьен выбралась из душевой кабинки и принялась искать на ощупь полотенце. Если бы Катрин была аккуратной девушкой, то искомое, несомненно, обнаружилось бы на держателе для полотенец. Однако не обнаружилось и она, вспомнив, что переложила большое полотенце поближе к кабинке, чтобы не оставлять луж по всей ванной, отправилась в обратный путь, поскальзываясь посекундно в тех самых мыльных лужах. «Может, англичане не так уж и неправы, предпочитая принимать ванну, а не душ?..»
Но судьба, темные силы или всесильное мироздание явно были против того, чтобы экскурсовод этим вечером наконец высохла и отправилась в постель.  Девушка вдруг почувствовала, как в кромешной тьме и относительной тишине (в ванную прорывались звуки грозы с улицы) к ее мокрой обнаженной спине что-то прикоснулось… не просто прикоснулось, а еще и прошлось по плечам! Вздрогнув и придушенно пискнув от испуга, Рин на всякий случай отскочила вперед, разумеется не удержала равновесия и шлепнулась на пол. Тихое и донельзя смущенное
- Простите…
раздавшееся практически одновременно со щелчком дверной ручки,  вызвало у Катрин нервный смешок. Это же просто кто-то в темноте ошибся дверью, а квартиры персонала все похожи, не удивительно, что случайный гость – точнее, судя по тембру голоса гостья – ухитрился найти ванную комнату в кромешной мгле! А она уже надумала себе кучу вариантов, начиная призраками и заканчивая алчущими крови пополам с мылом вампирами!
- Ничего, бывает, - успокоила она невидимую в темноте гостью. – В нашем отеле чего только не бывает…
Кати неловко поднялась с пола, сцапала подвернувшееся под руку полотенце и… принюхалась. Она не помнила, чтобы среди ее парфюма было что-то такое – восточное, сладковато-терпкое, дразнящее и немного будоражащее.  Или не немного… "Может, из соседней комнаты аромат просочился?"
- Надеюсь, они скоро запустят резервный генератор, - заметила экскурсовод, пытаясь одновременно вытереться и нашарить дверь.

Голос был приятный, очень приятный. И смутно знакомый. «Совершенно точно, это кто-то из персонала, но вот кто?..» - озадачилась экскурсовод. Она была знакома почти со всеми горничными, с работниками Reception-desk, с поварами и ребятами из бара, но вечерней программы ресторана пока ни разу не слышала, допоздна там не засиживалась, к тому же гид проработала в «Эклипс» еще не так много, так что знать певицу лично, конечно, не могла.
- Да, я в порядке. Ой! – Кати вздрогнула, оказавшись прижатой к найденной, наконец, двери. Вытереться-то она успела, а вот завернуться в полотенце – нет, и теперь оно выскользнуло из рук и оказалось на полу. – Грейпфрут… - почему-то шепотом ответила девушка. – Мне нравится. И… я уже нашла… полотенце. – «Что за странный запах… Это её духи, или что?.. Проклятая гроза!» Разумеется, если бы не гроза, она бы не попала в такую неоднозначную ситуацию! Оказаться запертой – Рин подергала ручку, убеждаясь, что дверь заблокирована намертво, - в не слишком большом помещении, вместе с незнакомым человеком, в кромешной тьме . Да еще запах этот…
К слову, у двери восточный аромат неизвестных духов ощущался сильнее, у Катрин даже немного закружилась голова, а от ощущения бархатистой, нежной кожи прижавшегося к ней обнаженного тела по спине пробежали мурашки. Ей не было… неприятно. «Незнакомый человек, без одежды, вторгся   в мое личное пространство, в то время как я не терплю чужих прикосновений! И мне… нравится?..  Быть того не может! Я рехнулась! Пресвятая Дева! Гроза все-таки свела меня с ума!»
- Простите... Это… ваши духи? Пряные такие? – Рин судорожно вздохнула, невольно вдыхая тонкий, но навязчивый аромат всей грудью.

Отредактировано Катрин д'Арьен (2011-02-27 11:54:31)

До Катрин наконец дошло, что стоит, пожалуй, отойти от двери. Во-первых, из неширокой щели под нею тянуло по босым ногам сквозняком, во-вторых, тем же самым сквозняком в помещение гнало ставший уже просто-таки одуряющим запах. Или это не из-под двери, а из вентиляционной шахты, выход которой находился где-то в углу над все той же дверью? Которая, кстати, совершенно не мешает проникать в ванную звукам грозы.
А тут еще незнакомка отступила на шаг назад, и Рин почему-то почувствовала себя очень неуютно.
- Н-ничего страшного, - неуверенно ответила она. Потрясла головой, отгоняя головокружение и пытаясь унять пустившийся вскачь пульс. Все же голос у неожиданной гостьи был очень приятный. Для чувствительного музыкального слуха Катрин – просто чрезвычайно приятный: словно  теплая волна пробежала от макушки книзу, отдаваясь легким покалыванием в подушечках пальцев.
«Почему так громко?» – гид вздрогнула при новом раскате грома и шарахнулась назад. – «Неужели я окно не закрыла?»
- Я… Мне тоже как-то не по себе…
Она, разумеется, не хотела причинить неудобство девушке, но в потемках не так-то просто рассчитать траекторию панического отступления от двери, за которой так ужасно грохочет гроза – видимо, порыв ветра все же распахнул окно…

Отредактировано Катрин д'Арьен (2011-03-04 23:48:37)

- Там... - Господи, как глупо, взрослый человек - и боится такой ерунды! - Та-ам гроза... Это смешно, но я... очень не люблю, когда гроза... - тихо пробормотала Катрин, чуть сильнее прижимаясь спиной к незнакомке.
Дыхание гостьи, оказавшейся, кстати, изрядно выше маленькой француженки, шевелило начавшие подсыхать волосы на макушке. Это оказалось неожиданно приятно, как, впрочем, и объятие, прикосновение теплых, чутких пальцев к обнаженной коже. Голова закружилась, будто Рин только что покинула карусель, а по всему телу разливалось какое-то странное томное ощущение... Что-то, что заставляет искать все новых точек соприкосновения... Что-то из той области, об опасности которой так настойчиво твердят духовники, но к чему, вопреки всем предупреждениям и запретам стремились и будут стремиться люди...   Что-то... о чем экскурсовод не задумывалась, попросту не позволяя себе заводить отношения с кем бы то ни было вот уже - сколько? Она и сама не помнила. Не хотела помнить. Два года? Три? иногда незначительный, незаметный в глазах окружающих удар, крошечный эпизод, может стать поворотом, развилкой, пройдя которую больше не станешь прежним.
Девушка еще не замечала, каким быстрым стало ее дыхание, и как каждый вздох добавляет в кровь порцию сладкого яда, разливая по венам возбуждение и нетерпение. Пока она лишь вздрогнула вместе с очередным раскатом грозы, и ее тонкие пальцы легли на ладони певицы - инстинкт, чтобы удержать, если той вздумается вспомнить о приличиях и убрать руки.

От ласковых прикосновений и горячего неровного дыхания в макушку ощущение томления только усилилось. Кати уже не обращала внимания на ставший привычным аромат, сочившийся из-под двери. Ей теперь даже практически не хотелось, чтобы зажегся свет, лишь от звуков громовых раскатов она рефлекторно вздрагивала. Честно говоря, ей захотелось повернуться и тоже обнять гостью, как-то ободрить ее, что ли. Француженка чувствовала, что девушка "не любит" темноту примерно так же, как сама она "не любит" грозу - то бишь попросту боится. И в такой ситуации то, что они оказались вдвоем в ванной комнате, было скорее благом, нежели досадным недоразумением. По одиночке они бы сейчас сходили с ума от страха, вероятно. Но вот что напрягало и смущало Кати, так это то, как ее тело воспринимало ободряющие прикосновения незнакомки... Чувство разливающегося под кожей тепла и некоторой защищенности были, безусловно, вполне адекватны. Но вот распозанное наконец  ощущение возбуждения...   Рин подавила желание прижаться еще теснее, только сейчас заметив, что машинально поглаживает запястья девушки. А заметив почему-то не прекратила, теперь уже проводя подушечками пальцев по бархатистой нежной коже совершенно осознанно и получая от этого процесса удовольствие.
Губы, шепчущие слова ободрения, касались волос и словно бы пускали по ставшей неожиданно более чувствительной коже волны сбегающих вниз мурашек.
- Обязательно... но до утра еще чертовски долго...  - Экскурсовод судорожно вздохнула, немного откидывая голову назад. Она не могла себе объяснить что происходит,  почему это смущает и заставляет вспомнить о печальной судьбе некоторых библейский городов,  но, даже понимая, что это как-то... неправильно, тем не менее,  совершенно не желала, чтобы это прекращалось. - Не думаю, что они... станут чинить провода в такой шторм. - а значит, неожиданная гостья не уйдет, не оставит ее одну сейчас. Эта мысль - эгоистичная, да - немного грела.

- Ой... - Насчет "что-нибудь придумаем" у незнакомки оказались весьма оригинальные представления. Хотя, что и говорить, ее метод очень эффективно отвлек Катрин от грозы. Дополнительными факторами отвлечения послужили шум в ушах и окатившая с головы до ног жаркая волна. Надобности в халате не было никакой - девушке мгновенно стало жарко, как в полдень на солнцепеке. Мама и старшая сестра всегда твердили, что девушка должна быть осторожна в смысле нахождения наедине с незнакомыми мужчинами. А вот насчет незнакомых женщин они как-то не подумали предупредить… 
- Н-не надо, - пробормотала Рин. Ей ужасно не хотелось снова остаться одной в этой темноте в такую грозу, даже на мгновение, даже зная, что гостья никуда деться  из ванной не сможет. – Жарко…
Жарко было еще как! Если бы в ванной и без того не было темно, наверное. у нее бы потемнело в глазах, а так – только голова закружилась еще сильнее от прикосновения горячих губ к обнаженной коже. Слабо соображая, что она творит, и насколько все это соответствует правилам приличия и нормам общественной морали, Катрин осторожно подняла одну руку и зарылась чуть дрожащими пальцами в волосы ночной гостьи, перебирая шелковистые пряди и пытаясь хоть немного выровнять сбившееся дыхание.

Отредактировано Катрин д'Арьен (2011-03-13 00:58:17)

На сей раз Катрин вздрогнула не от грозы, которой уже даже практически не слышала. Щекочуще-приятное прикосновение к плечу дополнилось  поглаживаниями, вызвавшими еще одну жаркую волну. Деятельная натура не могла позволить француженке просто стоять столбом, принимая неожиданно приятные и такие восхитительные, практически греховные ласки, и ничего не давая в ответ. Рин  рассудила, что если  гостья будет очень уж против ее действий, то вполне сможет сообщить об этом. Она осторожно повернулась лицом к незнакомке, и,  чувствуя, как горят уши и скулы, подняв голову немного, легко коснулась пересохшими  губами  ямочки между ключицами. «Что я делаю?..» - медленно провела ладонями по спине. – « Я сошла с ума… и, кажется, совершенно не хочу стать снова здравомыслящей…»
На грозу уже было плевать с Эйфелевой Башни, и даже не особенно хотелось, чтобы снова включился свет, так захватывающе оказалось изучать чужое тело на ощупь – пальцами, губами, всем телом. И позволять точно так же исследовать себя.
И только где-то на самой границе сознания и временно взявшего верх бессознательного билась мысль о том, что это неправильно, и как же она сможет признаться в этом на воскресной исповеди?..

Определенно, длительное невольное воздержание не было ни полезным, ни сколько-нибудь нужным. Если бы Катрин могла сейчас соображать, то задумалась бы на эту тему. Но здравый смысл давно удалился в туман. Вместе со способностью связно и логично мыслить и, тем паче, делать умозаключения. Тело, одурманенное неизвестными будоражащими ароматами, дорвавшееся наконец до чувственного удовольствия, действовало само, не обращая внимания на мнение своей хозяйки. Наверное, в кромешной тьме ее уши, пылающие от смущения, было даже видно… Осознание же того, что это все ей не просто нравится – такого наслаждения француженка практически никогда и не испытывала, - заставляло и гореть от стыда, и желать продолжения.
Невозможность видеть партнера обострила прочие чувства, и теперь Кати как никогда остро чувствовала – всю нежность гладкой кожи под пальцами,  тяжесть перебираемых шелковистых прядей ее волос, четкость контура наверняка прекрасного лица, запах уже не неизвестной парфюмерии, а собственно тела гостьи – тонкий, ненавязчивый, но запоминающийся  аромат жаркого лета, морского бриза и страсти...
Дальше стало намного жарче, но запомнилось хуже, покадрово. Собственные судорожное, загнанное дыхание, срывающиеся на протяжные стоны вздохи… Обжигающие прикосновения горячих губ, нежных пальцев… Невыносимо острое возбуждение, бегущее раскаленной лавой по венам вместо крови наслаждение, заставляющее прикусить губы, вскрикнуть, когда…  И - каким-то невероятным чудом то, что она ухитрилась не рухнуть, словно подкошенная, а плавно опуститься на колени рядом с девушкой,  приникнуть губами к губам