Для начала лета вода оказалась неожиданно теплой, и Джуд, не колеблясь больше ни секунды, набрал в грудь побольше воздуха и, сильно оттолкнувшись от камня, нырнул. Сердце екнуло, но тело быстро вспомнило, как оно бывает: неприятно только первую минуту, а потом - эйфория от прохлады и собственной легкости, спасение от вездесущего зноя.
Проплыв несколько метров с закрытыми глазами и почувствовав, что легкие начинают болеть от недостатка кислорода, он вынырнул, отфыркиваясь, убрал волосы с лица и посмотрел в сторону берега. Брат медленно брел вдоль кромки воды, сняв ботинки и закатав штанины. Его лицо не выражало никакого энтузиазма, и на Джуда он не обращал внимания, полностью погруженный в свои мысли.
- Юууууус!
Юстас обернулся и осторожно улыбнулся ему. Джуд махнул в ответ. Брат совершенно не изменился за этот год, как если бы кто-то свыше решил, что ему идет быть маленьким мальчиком и его больше не стоит менять. Не то что он, Джуд, с его болезненной худобой, и неуклюжими конечностями, и…
Джуд оттолкнулся ступнями от воды,  нырнул снова, на этот раз открыв глаза под водой, и поплыл, сосредоточенно разглядывая каменистое дно. Мелкие разноцветные рыбешки сновали туда-сюда, не обращая на мальчика никакого внимания. Ему бы их грацию и короткую память.
Его схватили за ногу так внезапно, что Джуд непроизвольно дернулся и закричал, выпустив несколько пузырей и последний воздух. Кто бы это ни был, его хватка была железной. Сколько бы Джуд ни вырывался и не пытался уцепиться за подводные камни, человек (?) упорно тащил его на глубину, и с каждой секундой попытки сопротивления становились все более бесполезными. Кроме того, он никак не мог заставить себя оглянуться, чтобы разглядеть перед смертью своего мучителя. «Не смотри, не смотри, не смотри», - стучало в ушах.
Последнее, что он видел – стайка ярко-красных рыб, бросившаяся врассыпную, когда он рукой разбил их строй.