"Подготовиться"…
Проследив за упавшим на пол ошейником, он снова опустился на колени, бездумно подбирая фотографии. Рука сжалась, сминая хрупкий картон. Хотелось выть и биться головой об стену, потому что ничего нельзя было сделать. Слабый, беззащитный, что он мог кроме как кусать и огрызаться? Зубы против пистолета, ребёнок против тренированного мужчины.
С губ сорвался тихий вой, и он обнял себя, не в силах оторваться от фото, лежащего перед ним. Сочные алые краски до тошноты передавали всю боль, отражающуюся на лице умирающего мальчика.
"Сволочи! Твари!"
Где же Виктор? Почему его всё ещё нет? Единственная надежда на налёт медленно таяла с подбирающимся к разуму безумием. Как никогда Стас очень близко подошёл к черте. Он вонзил ногти в саднящее плечо и с силой провёл по предплечью, сдирая кожу. Рука взорвалась болью, а пальцы окрасились в кровь, оставляя длинные багровые следы. Боль помогала забыться, боль переключала и отвлекала, сосредоточившись на ощущениях, Стас загонял свой разум туда, откуда его не смог бы вытащить даже Йорген. И понимая, что Тома за такое его убьёт, он всё равно медленно соскальзывал в ледяное безразличие, закрываясь от всего, что происходило рядом.
Виктор не пришёл.
Американец обманул его!

Тепло.
Почему-то рукам было тепло, и казалось, что кто-то рядом. Йорген?
Нет, у Тома голубые холодные глаза, а этот взгляд был тёмным, как ночной лес в трансильванских горах, и тёплым. Он пытался вырвать руку, но не получалось, и это раздражало, потому что Стас хотел свободы.
- Пусти, - тихо прошипел.
То, что было рядом, мешалось, заставляло возвращаться в реальный мир, заставляло вновь чувствовать эту боль и безысходность.
Голос, который что-то кому-то говорил. Не Йорген. Не Георг. Не охрана борделя.
Он долго смотрел на размытую фигуру, сидящую перед ним, и медленно собирался с мыслями.
- Виктор?
Тихо и недоверчиво хмыкнул.
"Глюк?"
Но перед ним действительно сидел американец, чёрная маска полностью закрывала лицо, но глаза… Были его. Босса!
- А я уж грешным делом подумал, что вы решили всё отменить,  - тихо сказал Стас. Он закрыл глаза, делая несколько быстрых дыхательных упражнений, приводя своё состояние в равновесие.  - Георг перенёс аукцион в большую гостиную, из-за чего – понятия не имею, - быстро начал вводить в курс дела Виктора. - Может, так изначально задумывалось, сам понимаешь, мне заранее об этом рассказать забыли. Возможно, потому что сегодня приехал Йорген Тома. Не знаю, зачем он здесь, раньше "крыша" никогда не показывалась торгах, - он бросил на закрытую дверь полный ненависти взгляд. – Зато там меньше охраны, даже Луческу позволили взять с собой только одного телохранителя, ещё один у Йоргена и двое около дверей, – сосредоточившись, юноша быстро вспоминал расположение людей в комнате. – И вам лучше поторопиться, - произнёс, взглянув в глаза мужчине, - иначе Йорген захочет поинтересоваться, почему его зверёк так долго прихорашивается.

- Ну, тогда я рад, что ваши планы не изменились.
Стас обхватил себя за плечи и уже чуть ли не приплясывал от холода: старый особняк середины XVIII века хоть и обзавелся после ремонта центральным отоплением, но обогревать коридоры хозяева не считали необходимым, кроме того, все комнаты были оборудованы каминами, на случай холодов. А ноябрь в этом году выдался на редкость промозглым и даже пару раз наблюдались заморозки.
"И какой-то идиот открыл окно!"
- Не хочу с ним оставаться! – возмутился он и уставился на здорового качка в чёрном. – Я его не знаю, и мне мама не разрешала общаться с незнакомцами. Я иду с вами.
Провёл руками по предплечьям до локтя и с удивлением взглянул на свою ладонь, на ней виднелись влажные бардовые пятна. Быстрый осмотр руки вызвал недоумённое хмыканье: он уже и забыл, что разодрал всё в кровь.
- И дай мне куртку, - попросил, слизывая кровь с пальцев, - а то тебе придётся меня размораживать.

Недовольно нахмурился, уставившись на Виктора: ну что за привычка хватать за руки!? 
- Дорин? - подозрительно взглянул на говорящего. – Хреновые из вас американцы, скажу я тебе.
Высокий, здоровый и на рожу вылитый Босс. Хотелось сделать огромные глаза и закричать: "А-а-а! Их двое!" Стас одного-то с трудом вынес, а теперь ещё и этот. Дорин!
- Станислав Батори, - представился, приседая в шутливом реверансе, - но можешь звать меня на ты, не обижусь. Хотелось бы сказать, что взаимно, но на первом свидании я не целуюсь.
Странно, но высокий мужчина понравился юноше с первого взгляда: спокойный, уверенный и взрослый, он производил впечатление настоящего вожака. И ещё он был красивым, но, в отличие от Виктора, более мужествен. Стас поймал себя на мысли, что стоит и неприлично пялится на братца американца, чуть ли не открыв рот.
- Мда, - буркнул он и вновь вернулся к Виктору, который уже по-хозяйски лапал его.
"Охамел вконец!"
От опасности быть покусанным, Босса спас пиджак, который накрыл тело долгожданным теплом, а от последней ядовитой реплики на прощание, типа: "Ты только вернись, я всё прощу!" слова, эхом отразившиеся в голове.
- Э-э-э… -  протянул Стас, который, похоже, впервые в жизни не мог найти подходящих слов. – Ты там поосторожнее, - наконец выдавил он, - постарайтесь детей на сцене не задеть, они как раз на линии огня стоять будут.

Стас застегивал последнюю пуговицу на пиджаке, когда началась стрельба. При всём своём безрассудстве и атрофированном чувстве самосохранения, он понимал, что без штанов, бронежилета и оружия, он как блоха на лысой белой кошке: слишком виден и слишком уязвим. Поэтому отступил к Дорину, решая, что тот в броне – пусть и ложится под пули.
- Боишься, откушу острый язычок? И ты не сможешь мне ответить? – усмехнулся и вызывающе облизнул губы, закусив нижнюю и лукаво взглянув на мужчину. – Не обижаешься на братика, что он тебя за детским садом следить оставил?
Дорин ему определённо нравился. С ним было весело, интересно и хотелось поиграть, вовлекая в перепалку. В отличие от Босса, который либо отмалчивался, либо непрошибаемо спокойно отвечал на любой бред, который периодически нёс юноша, его брат казался более несдержанным и открытым.
Движение у двери привлекло внимание, и Стас мгновенно переменился в лице. Взгляд стал ледяным и жестоким, губы сжались в тонкую линию, и он резко выдохнул сквозь зубы.
- Ублюдок, а ты куда собрался? – процедил он и бросился к Георгу, который выскочил из гостиной, выставляя перед собой насмерть перепуганного мальчишку лет десяти.

От рывка назад он споткнулся и почти упал на грудь Дорина, больно ударившись спиной о выступающую кобуру пистолета.
- Пусти! – с криком бросился вперёд, но мужчина обхватил его поперёк груди и с силой прижал к себе.
- Стас, - голос хозяина борделя напоминал шипение змеи, с клыков которой капали ядовитые слова, - шлюха продажная, а я ведь говорил, что тебя уже давно надо было пустить на органы.
Георг, не отпуская выставленного перед собой мальчика, медленно пятился вглубь коридора, всё дальше и дальше от холла. Он не был идиотом, и понимал, что бойцы не с неба свалились, а значит неизвестно, сколько народу толклось во дворе, но одно было точно: через главный вход ему не уйти. Значит, оставался запасной выход – потайной туннель в подвале. Надо было только пробиться туда. 
- А я этого и не скрывал, - холодно усмехнулся Стас, - ты знал о моей мечте вас всех перерезать, но искушение приручить дикого зверёныша было сильнее, да? Сколько ты поставил на меня, хозяин? 
Он уже взял себя в руки, и ледяное спокойствие затапливало разум.
– Помнишь это, Георг? – спросил мягким голосом, дотронувшись до плеча, - помнишь, что я обещал тебе там?
Мужчина споткнулся о диванчик и почти упал в мягкое сиденье, с трудом восстановив равновесие. За много лет он видел разные ипостаси зверёныша, и эта - спокойный, рассудительный, безэмоциональный и до безумия жестокий Стас -  его пугала. Ипостась не дикого безрассудного Зверя, а хладнокровного убийцы.  От легкой улыбки, тронувшие искусанные губы, он высоко вскрикнул и, толкнув мальчика прямо в руки стоящих бойцов, со всех ног рванул по коридору к заветной двери.
- Побежал в пыточные, - пожал плечами юноша и взглянул на Дорина, - там у него сейф.

Стас выбрался из захвата старшего американца и встряхнулся, как собака, скидывая с себя напряжение. Причесал пальцами волосы, откидывая темные пряди назад: его это раздражало, причёска давно отросла, и длинная челка падала на глаза и лезла в рот. Поэтому первое, что он собирался сделать, получив свободу, это найти любую парикмахерскую и убрать с головы большую часть растительности.
Он обернулся к отошедшему Дорину и нахально улыбнулся:
- Рад был познакомиться, американец с румынским именем, - мурлыкнул Стас, прежде чем протянул  Виктору раскрытую ладонь. - Был бы очень благодарен, если б ты дал мне оружие. Я не хочу идти туда голым.   
Он плотнее запахнул пиджак, застегивая его так, чтобы тот не распахнулся в самый неподходящий момент, отвлекая от дела. В груди начинал зарождаться вихрь ненависти и ярости, и он пытался изо всех сил держать себя в руках, чтобы не сорваться и не наделать глупых ошибок.

"Сильно сомневаюсь", – скептично хмыкнул про себя Стас, глядя вслед уходящему Дорину.
После того, как всё закончилось бы, он собирался забрать документы и деньги и залечь где-нибудь на длительное время, чтобы зарыть поглубже все концы своего существования. В каком-нибудь захолустье у подножья Карпатских гор.
- Да, я умею с ним обращаться, - уже практически успокоившись, Стас прямо взглянул на Виктора. - Меня воспитывали в цыганском таборе, и ты бы удивился, узнав, с чем ещё я умею обращаться. 
Юноша обхватил себя за плечи и, закрыв глаза, принялся за аутотренинг, он понимал, что времени немного, но необходимо было успокоиться и полностью сосредоточиться на работе, чтобы не уничтожить всё из-за идиотского неумения контролировать себя.
Собрав скачущие эмоции в кучу и запихнув их поглубже, он открыл глаза:
- Пойдём? – совершенно спокойно кивнул Боссу. – Георг уже как раз должен открывать сейф.

Он уверено прошёл весь коридор и пнул незаметную дверь за портьерами в самом конце. Самообладание стало покидать его на лестнице, ведущей в подвал. Легкое касание железных литых перил, позеленевших от времени, и по спине побежали мурашки.
Нет, он не кричал, когда его тащили вниз, но соврал бы, если б сказал, что ему не было страшно. Стас был в ужасе, наверное, впервые в жизни испугавшись смерти. После этого он не боялся уже ничего.  Боялось что-то внутри него, что успешно забивалось и задавливалось, но сейчас, застыв перед дверью в каменный погреб, раньше использовавшийся для хранения вина, юноша чувствовал этот иррациональный страх, подкрадывающийся на очень мягких лапах.
Тяжёлая сталь удобно легла в руку, принеся некоторую уверенность, и Стас немного удивлённо уставился на широкую спину.
- Собрался меня нянчить? – фыркнул, довольно ощутимо ткнув мужчине под рёбра Береттой. – Я не ребёнок. И ещё Георг будет стрелять, у него там точно есть оружие, - он высвободил магазин, проверяя оставшиеся патроны.

- Гостей? – ядовито выплюнул хозяин борделя. – Я вас не приглашал, - Георг с перекошенным от боли лицом смерил Виктора ненавидящим взглядом. – Так и знал, что ты подсадной, американец. Надо было пристрелить тебя ещё в первый день, тебя и твою шлюху.
Стас подошёл к раме и остановился напротив человека, в ненависть к которому вложил все свои силы.
- Надо было, - спокойно ответил и поднял пистолет, - но уже слишком поздно.
Он щелкнул предохранителем и потянул на себя курок, пока тот с резким звуком не остановился, озвучив обездвиженному владельцу борделя его приговор.
- Надеюсь, я встречу тебя в аду, - юноша взглянул прямо в глаза мужчине, -  встречу, найду и убью ещё раз, но не так быстро и безболезненно, как сейчас. Надеюсь, ты будешь мучиться вечно.
Георг плюнул в Стаса, но тот лишь слегка шевельнулся, уклоняясь. Внезапно ушли все эмоции, всё, что испытывал юноша на протяжении нескольких лет – ненависть, страх, ярость, презрение. Не осталось ничего, кроме тупой гулкой пустоты. Стас понял, что месть не принесёт ему облегчения. Ни сейчас, ни в будущем. Это то, с чем ему придётся жить очень долго.
Он наклонился почти вплотную, прошептав на ухо:
- Передавай привет дьяволу, Георг, – и, отодвинувшись, нажал на спусковой крючок.

- Стойте, - Стас дернул головой, уходя от чужих прикосновений. – Я должен кое-что забрать.
Он быстро отошёл от Босса, довольно небрежно отодвигая в сторону какого-то громилу в черном камуфляже. Ему не нужно было долго искать, большой конверт из плотной коричневатой бумаги лежал на самой верхней полке. Стас забрал его и повернулся Виктору.
- Ну что? Куда теперь? – спросил он у мужчины. – Где я смогу получить свои документы?
И замер, не сводя внимательного взгляда с американца. В каменном подвале пахло кровью и порохом, а руку немного саднило от отдачи, похоже, с непривычки он неправильно взял пистолет, но не это волновало сейчас. Следующий шаг Виктора, вот что немного тревожило и не хотелось расставаться с глупой надеждой, что тот не обманет и действительно сделает документы. Ведь юноша был свидетелем, он всё видел и знал, мог сдать не только серьёзных людей, но и самого Босса. Самым простым и правильным решением было вышибить мальчишке мозги и забыть обо всём, а у него даже не было пистолета, чтобы сделать хоть попытку защититься. Зачем он отдал его?
Руки непроизвольно сжались, и темные глаза внимательно скользнули по подвалу, ища пути к отступлению. Он не собирался сдаваться так легко.

От слов Виктора Стас напрягся ещё сильнее. За каким, спрашивается, ему ехать с американцем? Он вполне мог бы переждать в безопасном месте. Задумчиво облизнул губы, обдумывая предложение. С одной стороны резон в словах мафиози был, не выходя на улицу уже несколько лет, он просто не знал ни одного безопасного места. Но с другой… Казалось, что Виктор как паук затаился в сетях и подманивает к себе муху. На обед. Ежевикой! Чокнутый американец! Приволок на бойню ягоды.
Юноша фыркнул и встряхнул волосами.
- Я могу и здесь переждать. В борделе кто-то же останется? – вопросительно взглянул в глаза мужчине. – Что вы собираетесь делать с ребятами?

"Обломки…"
Кажется, они собрались всё-таки разрушить особняк. Против воли заработал аналитический ум, пытаясь выяснить, кто стоит за этим налетом. Не американец с братом, однозначно, здесь эти двое выполняют больше второстепенную роль. Да и Георга задело больше рикошетом, потому что Стас хотел его смерти, не будь этой сделки, хозяина, скорее всего, не тронули бы. Тогда кто?
Рассуждения прервали бойцы, которые забрали всё из сейфа и покинули подвал. Стас и Виктор остались в одиночестве. Он взглянул на протянутую руку, как будто впервые увидел её.
- Зачем ты делаешь это? – спросил, чуть прищурившись. – Что тебе надо от меня? Я сделал своё дело – помог вам, почему не отпускаешь? Ведь знаешь, что в полицию  не пойду и сдавать ни вас, ни кого либо, не буду. Скажи, куда мне прийти, чтобы забрать документы, и забудь об этом, - он обвёл рукой подвал, – и обо мне.

В Америку?
Стас изумленно уставился на американца, на мгновение забыв о холоде, о саднящих руках и о предстоящем наверху безумии. Такой поворот событий оказался не просто неожиданным, он проехался как поезд, свернувший с рельс.
- В Америку? – удивлённо протянул он. – С тобой?
Предложение было из разряда очень соблазнительных, и Стас прекрасно это понимал. Возможность уехать в развитую страну, спрятаться так, что его никто не сможет найти, вряд ли друзья Йоргена и Георга простят шлюхе такое предательство, его будут искать, и если найдут, то пытки окажутся невинным развлечением, по сравнению с тем, что могли устроить хозяева борделя. А Виктор мог дать ему защиту, деньги, крышу над головой и возможность стать кем-то другим.
Но вот…
Почему он чувствовал себя мышью перед мышеловкой?
Задумчиво обкусывая губы, Стас думал над предложением Босса американской мафии. Пойти с Виктором – значит навсегда встать на путь, ведущий в противоположную от благочестивого примерного гражданина сторону. Впрочем, ему ли, с младенчества воспитывавшемуся в цыганском таборе и воровавшему лет с семи, думать о гражданском долге?
- Я поеду с тобой, - наконец решил он. – Но только с одним условием, - юноша засунул руки в карманы и поёжился, с трудом сдерживая дрожь от холода, - я не саб и не раб, поэтому даже и не думай об ошейниках, порке и прочей БДСМ-фигне. Попробуешь подойти ко мне без моего разрешения, перегрызу тебе глотку. Буквально. И ещё. Ты меня отпустишь ровно в ту секунду, когда мне захочется уйти. И я не собираюсь подчиняться твоим людям и выполнять их приказы. Я служу только тебе и больше никому.