Детское порно меня добило окончательно))

То ли его удивительный гость постарался, то ли он собственными усилиями так вымотался, но Эмиль вырубился так, что окружающий мир вообще никак не подавал признаки жизни. Ну то есть, темная темнота, тихая тишина и все в таком роде, когда чувствуешь себя частичкой Великого Разума и возвращаться на бренную землю совершенно не хочешь. Но видимо лимит пребывания в таком блаженном состоянии был исчерпан, потому плотная ткань сна истончилась, пропустив к сознанию какой пикающий звук, отчетливо прозвучавший в полной тишине, подозрительно похожий на открытие замка магнитной картой. Ассоциация к спящему мозгу пришла не сразу, а лишь когда щелкнул язычок замка, вставая в паз. Это потянуло за собой какие-то отрывочные воспоминания о молодом человеке, танцующем со шваброй, сложившиеся потом в полную картину о произошедшем, а потом сон слетел мгновенно. Нет, ну запарили без спроса входить!
Эмиль негодующе распахнул глаза и сразу же об этом пожалел. Взгляд никак не хотел фокусироваться, тем более без очков вообще мало что видно было. Вернее, не то, чтобы совсем мало, но хотелось бы больше. Журналист в упор уставился на какого-то человека, непонятно зачем оказавшемся у него в номере. Лица видно не было, но светлые волосы натолкнули его на недавнего гостя, ибо других светловолосых юношей он не ожидал. Как бишь его звали?..
- Нел? - хрипло ото сна спросил Эмиль, решив, что если это он, то лишит его жизни. Второй раз. Для профилактики.

- Да что вы говорите? - недоверчиво протянул Эмиль, нахмурившись, когда не обнаружил на привычном месте очков. А ведь он совершенно отчетливо помнил, что положил их именно сюда. - А постучать нельзя или вы решили не заставлять меня вставать?
Журналист поднялся, все еще подозрительно щурясь в сторону молодого человека. Да, на Нела он был не похож, тут Эмиль погорячился. Нормально разглядеть посетителя не получалось, и француз потянулся за сигаретами - благо, хоть они были на месте - чтобы не поддаться напору праведного возмущения.
- Ну раз уж вы здесь, будьте любезны, поставьте сей чудный букет в воду, - провожая взглядом удаляющуюся фигуру, сказал Эмиль и так зная, что молодой человек поставит цветы в воду и без его указаний, но раздражение требовало выхода. - И да, может, утолите мое любопытство - от кого?
Любопытство действительно было - чье имя назовет очередной незваный гость и назовет ли вообще, сославшись на желание поклонницы(ка) остаться неизвестной(ным), потому что услужливому курьеру Эмиль вполне закономерно не верил. Ну вот не верил, и все.

- Неужели? - скептически протянул журналист, ни на секунду не поверив такому любезному молодому человеку с неподражаемо честным взглядом. Уж больно неправдоподобно все это звучало, хотя со светловолосым молодым человеком парнишка угадал - среди относительно знакомых на острове людей было целых два таких (или считать полтора?) человека. Но представить, что кто-кто из них... Короче, таких глупых мыслей Эмиль даже не допускал. Он вообще никогда цветов не получал - и слава Богу! - а еще от молодых людей... Это вообще из области фантастики. Или все же может быть?..
- Хотя, кажется, припоминаю! - вдруг просветлел лицом Эмиль, энергично туша в пепельнице сигарету. Поднял глаза на курьера, мимолетом заметив, как блеснули стекла очков на столе - разве он там их оставлял? - и подошел ближе, с каждым шагом все отчетливее рассматривая многозначительно замолчавшего парня. - Молодой человек с темными глазами и волосами до плеч, да?

- Правда? Жалость какая... - расстроенно протянул журналист, захватив, проходя мимо стола, очки и водружая их на нос. Лицо парня сразу стало не в пример четче. - а я думал, вы мне дадите надежду на взаимность...
Глядя на осторожные шаги назад, к двери, Эмиль окончательно уверился в том, что любезный курьер зашел к нему не просто так. Учитывая последние события да и вообще готовность к незваным гостям, француз отнесся к этому довольно спокойно, если не учитывать легкого раздражения. И судя по тому, какие быстрые взгляды юноша кидал на окружающую обстановку, журналист решил, что эта самая обстановка интересует его больше, нежели он сам.
- Уже уходите? - удивленно вскинув бровь, проговорил Эмиль, не отрывая взгляда от лица курьера.

- Ну смотря на сколько далеко ваши обязанности распространяются, - усмехнулся Эмиль, заметив быстрый взгляд, брошенный юношей на дверь. Подозрения относительно мальчишки превратились почти в уверенность, но причины все равно оставались неясными - почему-то представить, что курьер обыкновенный воришка - это была самая первая мысль, пришедшая журналисту в голову, - казалось Эмилю слишком простым. Ну, конечно, после парижских киллеров, демонов с микрофонами и танцующих призраков поневоле начинаешь ждать чуть ли не чертей с вилами и ангелов с мечами. Впрочем, вряд ли и те, и другие станут тратить время на не верящего в них смертного - об этом Эмиль слегка подзабыл, но вовремя вспомнил - поэтому он сосредоточился на посетителе. Было очевидно, что паренек жаждет поскорее смотать удочки, что заставило журналиста утвердиться в своих догадках.
- Впрочем, можете быть свободны. В следующий раз будьте повнимательнее... - француз поправил очки и демонстративно скользнул взглядом по груди юноши. На форменной рубашке бейджика не было, хотя Эмиль видел, что обслуживающий персонал ходит с ними. - Кстати, как вас зовут?

Нежелание парня назвать свое имя заставило Эмиля усмехнуться. Он чуть прищурился, в который раз скользя взглядом по лицу парня в надежде понять наверняка, что же он тут забыл. Но, телепатом журналист не был и по глазам читать не умел - особенно по таким неподражаемо-честным - поэтому только вздохнул и кивком указал на дверь. Мол, свободен.
"Оп-па..." - мысленно протянул журналист, когда глухой стук обратил его внимание на упавшие часы. Машинально схватился за левое запястье и вспомнил, что вчера пришел с водопада и снял их, оставив на столе, перед тем, как пойти в душ. У него к часам вообще было очень трепетное отношение - он дико раздражался, если он не чувствовал на левой руке нагревшегося теплом кожи браслета. Речь не о этих конкретных часах - их не подарила ему любимая бабушка и они не были не белого золота (хотя дешевыми они не были тоже). Почему-то именно перед этим пасовало его обычное спокойствие и сдержанность.
Эмиль сощурился, переводя взгляд с упавших часов на почти искреннее удивленного юноши и довольно улыбнулся, словно нашел неопровержимые улики страшного преступления.
- Что такое, молодой человек? - лениво протянул он, опираясь плечом о дверной косяк. - Неконтролируемый приступ клептомании?

Журналист немного нервно дернул бровью, наблюдая за смущенно-растерянным парнем. Будь он чуть помягче, он бы обязательно поверил и лучезарной улыбке, и невинным глазам, да еще в придачу и устыдился бы своих подозрений. И действительно, разве можно подозревать этого милого парнишку, которому только нимба не хватает для полноты образа.
Однако, Эмиль был далек от подобных мыслей. Впрочем, зол он тоже не был. На него нашло какое-то насмешливое раздражение, захотелось сделать что-то такое, чтобы этот воришка не зарекся воровать, нет, а просто запомнил серебряные часы, так неудачно выпавшие из кармана.
- О, вы тоже покупали их в Париже? - удивленно-обрадованно спросил он, делая небольшой шаг навстречу парню. Взгляд скользнул ему за спину, пошарил по столу, потом вернулся к курьеру. Задержался на груди - нет, в нагрудном кармане вроде нет - скользнул ниже, словно пытаясь определить, что там еще в карманах брюк. - А вы покупали их на набережной Орфевр или на улице Риволи? - зная, как это обычно действуют на окружающих, особенно иностранцев, Эмиль подпустил в голос грассирующие нотки, которые почти научился скрывать.
Да где же?..
Неожиданно взгляд упал на зеркало, висящее на противоположной от входа стене. Эмиль усмехнулся и сократил расстояние еще на шаг.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2010-06-22 02:46:05)

На секунду мелькнуло отчетливое желание отпустить парня с миром. В конце концов, это ведь всего лишь часы, а парень, наверное, обычный карманник - птица не слишком высокого полета. Да и Эмиль не ярый поборник справедливости, так что...
Но нет. Желание парня, даже попавшись на горячем, выйти сухим из воды, раззадорило злое веселье, на миг проскользнувшем в прищуре карих глаз. В конце концов, ничего плохого он не сделает, да и о собственных интересах подумать будет не лишним.
- Наверное, это был дорогой вам человек? - Эмиль продолжал задавать ничего не значащие вопросы, немного понизив голос и неотрывно глядя в лицо курьера. Парень оказался упрямым и тоже не отводил синих глаз, в которых, к слову, никакого страха не было. Только удивление, мол, вы что, мне не верите? Да как можно?!
Очень кстати оказавшийся на пути парня стол затормозил его отступление назад, и Эмиль, улыбнувшись, сделал еще пару шагов, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Бросил еще один быстрый взгляд на зеркало за спиной и снова посмотрел воришке в глаза. Это, конечно, не его метод, но всяко лучше, чем грубость.
Добавив во взгляд здоровую долю интереса, журналист проследил глазами линию скул, изгиб шеи, зацепился за застегнутый на последнюю пуговицу воротник, и еще ниже - к нагрудному карману. На первый взгляд, ничего, но проверить не мешает.
Пальцы слегка дрогнули, когда ладонь легла на обтянутую форменной рубашкой грудь. Кожа, казалось, слишком отчетливо ощутила накрахмаленную ткань, когда француз провел ладонью в сторону, теперь уже наверняка зная, что в кармане пусто.
- Да, вы правы. Рефлексы действительно глупые.

А парень оказался с характером. Впрочем, это и так было понятно, особенно глядя в эти синие глаза, которые никак не хотели убрать из взгляда вызов и азарт. А уж какие интонации, далекие от раскаяния, проскользнули в голосе парнишки, когда он качнулся навстречу, отчего Эмиль сам чуть не отпрыгнул. Журналист усмехнулся, поняв, что курьер к нему заглянул явно не из робкого десятка.
- Извиниться? - добавив в голос нотку удивления, заинтриговано спросил Эмиль, медленно опуская ладонь ниже. - Ну что вы, я и так понял, что все это вышло случайно.
Каким бы хладнокровным не казался Эмиль, а парнишка все-таки сумел его заинтересовать. Видимо, поэтому пальцы пару раз дрогнули, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки  горячую кожу. Сердцебиение, как показалось французу, несколько ускоренное, тоже удалось поймать. Хотя, может, это было его собственное, эхом отдающее в кончиках пальцев.
- Не боишься? - отчего тихо спросил он, когда рука, преодолев естественную преграду в виде ремня легла на бедро. Пальцы скользнули по плотной ткани брюк.
Пусто.

Мысли, как и чувства, начал захлестывать какой-то ненормальный азарт - даже желание проучить постепенно отходило на второй план. Особенно этот азарт подхлестывал зажегшийся в синих глазах интерес, словно парень испытывал то же самое и ему было интересно, чем все закончится, а также нежелание даже сейчас сдаться. Неожиданно слово "сдаться" приобрело несколько иной оттенок.
Эмиль усмехнулся, проводя второй ладонью вниз по спине. Азарт разгорался все сильнее, и журналист решил даже повременить с окончанием спектакля, хотя был к цели очень близок. Ничего, еще успеет.
Ладонь остановилась на пояснице, пальцы дернулись в стремлении вытянуть рубашку из-под ремня, но Эмиль вовремя остановился. За границу лучше не переступать, в конце концов, не для этого все затевалось. Крамольная мысль о том, что можно совместить приятное с полезным, была, правда с некоторым усилием, отогнана.
- Нет, не должен, - слегка качнул головой француз. - Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда.
Ладонь блуждала по бедру, хотя было уже и так понятно, что в карманах ничего нет. Журналист по-прежнему не отрывал взгляда от лица курьера, наслаждаясь этой неторопливой игрой, неписанные правила которой были понятны обоим. Истинно французское удовольствие - игра на грани.
Неожиданно взгляд соскользнул с лица на туго застегнутый воротник. Эмиль покачал головой и самыми кончиками пальцев провел пальцами от скул по шее, вниз, медленно расстегивая верхнюю пуговицу. Коротко взглянул в лицо парню. гадая, чего же он ждет, и расстегнул вторую.

- А должен? - словами самого вора ответил Эмиль, все так же, кончиками пальцев, касаясь теплой кожи. Очертил тонкую линию ключиц, задержавшись на впадинке между ними, и позволил ладони скользнуть вниз до тех пор, пока она не встретила преграду в виде следующей пуговицы.
Дыхание оставалось спокойным, хотя сердце, казалось, билось где-то в висках. Игра затягивала, заставляя забыть, с чего все началось. Лежащая на спине рука чуть напряглась, не прижимая, но отчетливо обозначив намерение. Парнишка реагировал так, словно это были откровенные ласки, а не скользящие прикосновения, и отчасти поэтому Эмиль медлил.
Глаза напротив слегка потемнели, став глубокого темно-синего цвета. Чужие руки легли на плечи, заставив журналиста почти незаметно усмехнуться - это не было его целью, но это было приятно. Парень принял правила, хотя Эмиль этого, честно говоря, не ожидал.
К нему залез на редкость понятливый вор. Так будет даже интереснее.
Пальцы все же потянули светлую ткань рубашки, вытягивая ее из-под ремня. Лишь на секунду француз помедлил, раздумывая на тем, что вот, рядом, забери и закончи все это. Но эту мысль смыл азарт, накативший горячей волной, и Эмиль уступил. В конце концов, он всегда умел остановиться, сумеет и сейчас.
- Впрочем, нет, я тебя не боюсь.
Третья пуговка легка выскочила из петельки.

Хриплые нотки, проскользнувшие в юношеском голосе, заставили Эмиля в очередной раз победно улыбнуться. Однако, все же победителем он не был -  потемневшие синие глаза вкупе с ловкими пальцами, касающимися его волос, не оставляли его хладнокровным зрителем собственного эксперимента - то ли мимолетные прикосновения будоражили кровь, то ли сама ситуация, но голос самого Эмиля тоже стал на тон ниже.
- Все еще упираешься, - негромко сказал он с какой-то непонятной ноткой удовлетворения - нежелание парня признаться, что он здесь не работает, давало прекрасный повод продлить игру.
Следующая пуговица поддалась на удивление легко, хотя горячие пальцы все же вздрогнули.
Взгляд снова соскользнул на шею - ее изгиб притягивал почти так же, как и далекая от смирения и раскаяния улыбка. Журналист наклонился, касаясь загорелой кожи не губами, а скорее их теплом, вдыхая аромат неизвестного ему парфюма вместе с жаром молодого тела. Тонкие пальцы, вытянув рубашку, чуть помедлив, коснулись обнаженной спины. В контрасте с охлажденным кондиционером воздухом кожа казалась обжигающей.
Рука прошлась вдоль позвоночника вверх, приподнимая ткань. Эмиль снова бросил на зеркало, встречаясь с собственными, тоже потемневшими глазами, и тут же переводя взгляд на отражающегося юношу.
Все правильно, в заднем кармане.
Ладонь снова скользнула вниз, остановившись на ремне брюк. Подождем еще немного.
Последние две пуговицы выскочили из петель.