- Поверь мне, ты ещё скажешь мне спасибо, - улыбнулся Лион, поднимаясь, и подкидывая дров в костёр. - Только не уходи никуда. Я скоро. - Да, да, иногда Лион был упрямее общеизвестного парнокопытного, и самым удивительным образом умел не слышать того, что ему вещают таким проникновенным голосом. Нет, он, конечно, всё услышал, но подумал, что если поддастся сейчас на уговоры этого невозможно страдающего и при этом такого заботливого парня, то просто обнимет его и будет самым неподобающим образом тискать, а при выбитом плече это всё равно вредно. Лион  наклонился, обнимая сие перепуганное лицо ладонями и на секунду прижался лбом ко лбу Эмиля.
- Твой мозг говорит мне, что я прав, - через несколько секунд вдумчиво пробормотал фотограф, отстраняясь, и отступая в тень.
...
Он прошёл довольно долго по берегу, прежде, чем убедился, что Эмиль его не увидит, и пробормотал пару фраз, которым когда-то научил его Этсу. Пахнуло серой и мелькнули искры, и Лай, призрак с побережья, ввалился в спальню своего лучшего друга - демона-инкуба Шайгеула.
Прости меня, пожалуйста, прости, мне надо совсем чуть-чуть...
Он нашёл искомое довольно быстро, отвинтил крышку, зачерпывая в горсть, и, прикрыв снова крышкой баночку, пробормотал фразу-возвращение. Следовало все делать быстро, и тому много имелось причин. В частности, воспоминания. При выходе из образа, Лай их быстро терял. Останься он тут подольше - и забудет, куда и зачем ему надо...

....

Прыжки туда-обратно выбили остатки сил из и без того измотанного тела. Назад Лион добирался почти наощупь, бережно неся в горсти полупрозрачную субстанцию.
Надеюсь, я отсутствовал не слишком подозрительно мало?...

Сил спорить и пререкаться не было. Тем более, что Эмиль целиком и полностью был прав. Лион сжал пересохшие губы, опускаясь рядом с журналистом на колени, и, осторожно подвернув ткань футболки, коснулся ладонью с мазью плеча.
- Терпи, - коротко бросил он, просто физически не имея сил сказать по-культурному, что сначала немного жжёт, неприятно, но длится это всего пару мгновений, а потом происходит чудо и даже синяка не остаётся. Он осторожно втирал мазь, скользя ладонью по тёплой коже, и старался ни о чём не думать. Кроме того, чтобы хватило ещё и на спину..немного. Ладонь забралась чуть дальше, стремясь захватить и ссадины на спине, второй рукой пришлось упереться в камень над головой Эмиля, чтобы не рухнуть на него. В голове протестующе загудело, и Лион стиснул зубы. Его физические лимиты были далеко не беспредельны; с болью он как-то свыкся, но вот усталость теперь стремительно брала своё.
Почувствовав, что вот конкретно сейчас у кареглазого спасителя должно наступить долгожданное облегчение, Лион позволил себе прикрыть глаза, и обрадованное сознание бодро заскользило в глубокий обморок.

Ему казалось, что его мерно покачивает на волнах, в лицо светит солнце и очень жарко, так, что губы совсем пересохли, а даже просто облизнуть их нету сил. Шелест и плеск сменились монотонным гулом и шумом крови в ушах. Ресницы были неподъёмно-тяжелыми, а когда удалось, наконец, приоткрыть глаза, то всё равно видно ничего не было - окружающая действительность расплывалась, не желая показываться в фокус. Мелькнула забавная мысль про объективы камеры - наверное, если смотреть через них, то будет хорошо. Затем вспомнился Чеширский кот, и в голове тут же возникла его улыбка и, почему-то, хвост... Тело ощущало себя совершенно разбитым, и зверски хотелось пить. И всё же, одна мысль заставляла едва заметно триумфально улыбаться: успел. И рука в порядке, и большая часть ссадин... И вообще. Теперь можно помереть спокойно.

Сны были какие-то странные, через некоторое время Лион вскинулся, пытаясь убедить Эмиля в том, что ему тоже надо поспать.  Даже предложил сходить, всё-таки, за сумкой, чтобы кое-кто мог подложить ее под свою многострадальную голову, о которой один идиот благополучно забыл. Потом словно бы была бурная потасовка, не то на словах, не то на кулаках, и журналист был на редкость убедителен, а аргументы его - вескими,так, что Лиону пришлось остаться, но попыток уложить и Эмиля спать он не оставил...
А может, это всё ему приснилось.

Внезапно стало холодно, да так, что Лион проснулся от того, что ударился коленом о камень в попытке скрутиться более компактно. Огонь догорал, и парень перекатился, подвигая последние и самые большие куски плавника и запихивая их в кострище. И вдруг с ужасом осознал, что чего-то не хватает.
Эмиль?!
Горло пересохло так, что не реагировало на попытки позвать нового знакомого вообще; сам себе сейчас Лион напомнил многострадальную Роуз, плавающую на двери посреди океана, только что утопившую ДиКаприо, и теперь понимающую, что лодку со спасателями она дозваться не может. Но у везучей бабы оказался свисток!
Эмиль!!
Вроде как Эмиль телепатом не был, но мало ли. Лион попытался приподняться - не вышло, только снова царапнулся щекой о камень, растревожив ссадину. Потом сделал рывок и всё-таки умудрился сесть, отчаянно вглядываясь в темноту.
Ушёл?.. - как-то обречённо мелькнуло в голове.

Облегчение, снизошедшее на Лиона словами описать было сложно Во-первых, какая-то иррациональная радость на тему "не ушёл", пояснить которую он сам себе вряд ли бы смог. Во-вторых, вполне рациональная радость от того, что выглядел Эмиль не в пример лучше, и, кажется, страшные жертвы были не зря. В-третьих, судя по бодрому тону, Эмилю всё же было хорошо и уходить он не собирался, а потому пришлось силком задавить идиотскую и на редкость глупую лыбу, расплывшуюся при виде этого невозможного человека, и молча принять бутылочку. Пара глотков произвели просто чудодейственное воздействие - Лион закашлялся, продышался, и даже сумел хрипло выдавить:
- Только с тобой, - лишь несколько мгновений спустя сообразив, как именно это прозвучало, но отказываться от своих слов не собираясь, и упрямо уставившись в тёплые карие глаза.

Лион понадеялся, что выдох остался выдохом, и не превратился в стон блаженства, когда живительное тепло сконцентрировалось вокруг ледяных ладоней. Зато от мокрого компресса мурашки по коже пробежали, а вдогонку ринулся озноб, особенно стараясь там, где устремились по вискам, по шее вниз к груди капельки воды.
Думай о том, что это поможет!
Он приоткрыл один глаз, оценивая открывающиеся перспективы.
- А ты спать не хочешь?.. - хрипло выдохнул фотограф встречный вопрос, и не имея физической возможности ответить сейчас Эмилю той же монетой, обречённо кивнул:
- Замёрзну.

- Напомни-ка мне, что там у тебя в сумке? Ты не имеешь такой привычки таскать с собой запасные вещи?
- Днём было жарко.. - Кажется, голос постепенно возвращался, - Да и сейчас, наверно, не холодно.
Это просто у меня локальная Антарктида, а так ничего.
Умом Лион понимал, что ночь не была холодной, и тем более, рядом был костёр. Но тело отказывалось сосредотачиваться на чём либо, кроме озноба, прошивающего кожу от макушки до пят.
Добегался...
Он с нешуточным беспокойством воззрился на Эмиля, когда тот вскочил и тут  же пошатнулся. Однако потом.. Потом враз стало намного теплее, да так, что даже дыхание перехватило, и лишь спустя несколько секунд Лион смог сдавленно выдохнуть:
- Куда уж хуже..., - и, сообразив, что журналист сейчас вряд ли видит его блаженную улыбку, добавил:
- Ты мне жизнь спас. - В тоне прозвучало что-то вроде "Прости придурка, я снова доставляю тебе неприятности", однако в оформленную речь оно так  и не вылилось - Лион помнил, что они, вроде как, закрыли эту тему. А потому с почти чистой совестью вздохнул, прижал теплые руки вкупе со своими к груди, устроился удобнее и прикрыл глаза.

Лион, конечно, давно знал, что нет лучшей грелки, чем тепло человеческого тела. Но проверить это на практике таким необычным способом ему ещё не приходилось. Самая большая остывающая поверхность - спина - была надёжно прикрыта, грудь тоже; штаны почти высохли, а спереди подогревал своим мягким жаром костёр. Мало-помалу крупная дрожь успокоилась, остался только противный озноб, выражающийся исключительно мурашками по коже и говорящей о невысокой температуре. Сладкая истома расслабленности наконец разлилась по телу, отпуская мышцы и отзываясь гудением в ногах и руках. Лион вырубился в мгновение ока, во сне умудрившись ещё и развернуться так, чтобы устроиться со всем комфортом в неожиданно образовавшемся тепле, и прислонить голову на плечо Эмиля, умильно сопя тому в шею.

Ночи здесь были короткие, и утро высветлило горизонт над морем ещё до того, как костёр окончательно погас. Первые робкие лучи солнца пощекотали лица спящих молодых людей, и Лион проснулся от того, что ему уже не просто тепло, а, скорее, жарко. Эмиль, даже во сне, крепко прижимал его к себе, словно боялся, что, едва открыв глаза, Лион воспользуется его, журналиста, сонным состоянием и снова ринется искать какие-нибудь приключения на свою неуёмную голову, а то и задницу. Пару раз моргнув, Лион осторожно приподнял голову, глядя снизу вверх на Эмиля. В голове всплыли собственные слова про важность двух часов - предрассветного и после того, как солнце взошло: в это время получаются лучшие кадры, однако сейчас оставалось только запечатлеть эту картинку в памяти. У Лиона впервые появилась возможность нормально, без паники и волнений рассмотреть лицо своего спасителя. Правильные черты, длинные ресницы, идеальные скулы. Растрёпанные сейчас волосы снова отливают каким-то невероятным цветом.
Фотограф невольно сглотнул, вдруг осознав, что ему страшно хочется пить, однако он боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не нарушить хрупкий сон намаявшегося за ночь спутника.

Судя по секундному выражению страдания, мелькнувшему на красивом лице спутника, фраза про доброту данного утра была исключительно рефлекторной, или отданной данью уважения. Лион мужество оценил, и, не удержавшись, расплылся в улыбке. Подумалось, что, наверное, это одно из самых замечательных его пробуждений за последние несколько лет,и, как ни странно, захотелось ещё хотя бы пару таких - если отбросить ноющие конечности, затёкшую спину и раскалывающуюся на две части голову, конечно.
- Доброе. Хотел бы сказать, что не уверен, но кажется, я скорее жив, чем мёртв. По крайней мере, рассказать тебе о прикопанных сокровищах моего троюродного дедушки по материнской линии я ещё не готов,  - хриплым шёпотом отозвался Лион, сияя, как медный таз. Настроение с утра почему-то было невероятно хорошим. Он чуть пошевелился, перемещаясь удобнее, и, игнорируя болевой прострел везде, где только можно, задал встречный вопрос:
- А судя по твоему лицу, то, что ты жив, ты ощущаешь всеми возможными и невозможными частями тела. Давай определимся с самыми агрессивными, и, как только я решусь разжать руки, я могу помассировать их и унять немного твои страдания. - Лион горел жаждой деятельности по спасению своего спутника от мук затёкших мышц так, что это помогало ему отрешиться от собственных горестей. К слову, ночью он умудрился развернуться боком, обхватить Эмиля за талию и, кажется, сцепить руки в замок (наверное, для пущей надёжности). Ноющие суставы явно намекали - так просто эту комбинацию не распутать.

- Мне правда стыдно, - заявил Лион с такой довольной физиономией, что поверить в это заявление было весьма сложно. Парень вздохнул, на всякий случай прикусил губу, и осторожно пошевелил руками. Ссаженные вчера пальцы распухли в суставах, и каждое прикосновение отдавалось прямо в плечи и, почему-то, глаза, на которые тут же навернулись слёзы. Впрочем, довольной улыбки с лица даже такая пытка не убрала. Зрелище было, наверное, умопомрачительным.
Погорячился я с массажем...
Лион, наконец, расцепил пальцы, и попробовал осторожно отстраниться, что не получилось - тело попросту не желало слушаться. Фотографа начал разбирать смех. Он пытался сдержать его, уткнувшись куда-то в шею Эмилю, но получалось плохо.
- Извини, - сдавленно пробормотал Лион, не выдерживая, и начиная хихикать вслух.

- Я просто вообразил, как это смотрится со стороны, - всё так же смеясь сквозь слёзы, заявил Лион, - Надо ж было так в тебя вцепиться.. - Он снова фыркнул, но взял себя в руки,  - ...и теперь я с ужасом понимаю, что должен на тебе жениться, как честный человек. - Последняя фраза должна была быть скорбной и пафосной, и Лион искренне постарался даже выражение лица сделать соответствующее, но сорвался в звонкий хохот, откидываясь, и, не удержавшись, растягиваясь на камне. Абсолютно здоровый смех человека, побывавшего на волосок от смерти, и совершенно ничего не помнящего из своей прошлой жизни. Возможно, так отходило нервное напряжение, но сейчас Лион почему-то был невероятно счастлив, и, кажется, стремился заразить этим состоянием Эмиля. Он раскинул руки, выдыхая от прострелившей плечи боли и уставился в небо, всё ещё продолжая улыбаться.
- Ты-то как себя чувствуешь?

- Я преклоню колено, как только смогу встать на ноги, при этом не охая и не пытаясь развалиться на части... - фыркнул Лион, жмурясь на встающее солнце. - Это ж потом придётся вносить тебя в долю при делёжке сокровищ прадедушки?.. - Фотограф хитро посмотрел на Эмиля, приоткрыв один глаз, словно ещё раз прикидывая открывающиеся перспективы. Перспективы радовали.