- А? - удивленно обернулся журналист, до этого пытавшийся пригладить встрепанные после сна волосы, и понял, что фотограф прав. Видимо, организму необходимо было выспаться принципиально на мягкой кровати, ибо, проснувшись утром в благостной дали от цивилизации, он такой зверский голод не чувствовал. Хотя если бы Лион не напомнил, Эмиль бы и не сразу обратил внимание. Да, было у него такое - он периодически забывал есть.
- А ведь точно, - улыбнулся он, оглядывая все еще заставленный стол. И хорошо, что они не сразу позвонили персоналу - он вообще забыл об этом, честно говоря - почему-то идти как все нормальные люди в ресторан сейчас совершенно не хотелось.
Еда - это, конечно, хорошо, но сначала кофе. Он остыл, но, судя по всему, сварен был по всем правилам, потому что даже в холодном состоянии не потерял своего горького аромата и вкуса. Эмиль устроился в кресле, наполнил маленькую кофейную чашку, потом взглянул на Лиона и остановил носик кофейника у края второй чашки.
- Кофе в постель? - улыбнулся он.

Журналист поморщился. У него люди не то, чтобы в белых халатах, уличенные хоть в малейшем знании медицины вызывали неконтролируемое желание по-быстренькому свалить из зоны видимости, а если это невозможно, то слиться с ближайшей стенкой.
- А может, не надо? - бросил пробный камень Эмиль, наполняя чашку остывшим, но все еще ароматным черным напитком. - Я не только отлично выгляжу, но и отлично себя чувствую. - с улыбкой закончил он, глядя, с каким сосредоточенным лицом Лион принимает относительно устойчивое вертикальное положение. Когда фотограф, наконец, угнездился на кровати, Эмиль преисполнился сочувствием и заботой к ближнему своему и, вздохнув, поднялся, взяв в руки наполненную кофе чашку, и подошел. Поставил чашку на тумбочку и обернулся к фотографу.
- Болит? - негромко спросил он, уже каким-то привычным жестом протянув руку к щеке, но остановился в сантиметре от нее, решив, что так будет больнее.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2010-06-07 17:36:12)

Эмиль как-то слишком резко одернул руку - вышло почти испуганно - словно он сделал что-то неприличное и отвел взгляд. По сути, ничего страшного не произошло, но именно за этим простым жестом пришло четкое холодное осознание - такое простое, что Эмиль удивился, как не додумался до этого раньше - он не хочет, чтобы Лион куда-то уходил. Ну вот не хочет, и все. И чтобы он шел и что-то узнавал у администратора, который наверняка даст ему ключ от его номера, где он найдет свои вещи, где он вспомнит себя, свою жизнь, своих друзей - вполне возможно, что они вообще здесь, на острове - и на этом все закончится. А что - все? Журналист не знал, но чувствовал, что такое больше с ним не повторится. Черт. Нехорошо, эгоистично, но по-другому не получается.
Эмиль вздохнул и на секунду прикрыл глаза, стараясь привести мысли в относительный порядок. Мысли приводиться в порядок почему-то отказывались, и Эмиль решил, что это на них так действует присутствие Лиона, поэтому его предложение было как раз кстати.
- Если тебе не трудно, - сказал журналист, стягивая с тумбочки пачку сигарет. - А я тебя морально поддержу отсюда, пока буду связываться с редактором. И да... - улыбнулся он, взглянув поверх очков на фотографа. - двойной эспрессо закажи, пожалуйста, раз уж ты об этом заговорил.
Конечно, он поможет ему - куда он денется? - только сейчас посидит немного в одиночестве.

- Спасибо, - благодарно кивнул Эмиль, отстранено наблюдая за официантом с облюбованной точки на балконе. Бросил взгляд на часы и полез за сигаретой. Третьей за последние двадцать минут.
На душе было, что называется, муторно. Ощущение, что он должен - более того, обязан! - что-то сделать, казалось, усилилось и не давало покоя, кошачьими когтями царапая напускное спокойствие. Хотелось успокоиться, собраться с мыслями и постараться разобраться в происходящем, но все попытки это сделать были тщетны - вместо мыслей была какая-то смутная тревога, разбавленная изрядной долей раздражения от того, что он никак не может понять причин этой самой тревоги.
Официант ушел, а Эмиль даже не подошел к столу. Так и остался на балконе, задумчиво вертя в руках зажигалку.
Он был уверен почти на сто процентов - Лион остановился здесь, в "Затмении", что, в общем-то, очень даже хорошо. По-другому и быть не может, только Эмиль все сильнее хмурил брови и бросал взгляд на часы. Кошки заскребли усерднее, и хотелось сейчас же сорваться и пойти разузнать все самому. Однако журналист только вздохнул, налил, наконец, в чашку свежесваренного кофе и устроился в кресле. Он даже толком не знал, что делать с этими путающими мысли переживаниями, поэтому решил отвлечься на что-то совсем уж кардинально противоположное. Пальцы быстро прошлись по кнопкам, набирая номер редактора и по совместительству хорошего друга. Да, сейчас он поговорит с ним, и все пройдет, а Лион скоро вернется. В конце концов, здесь же его камера.

Эмиль положил трубку, все еще усмехаясь. Марсель был единственным, кто мог заставить журналиста выкинуть из головы абсолютно все - от недописанной статьи до политических дебатов. Вот и сейчас Эмиль выпал из реальности на целый, полный голоса друга час или даже больше. Час?
Солнце уже светило так ярко, как бывает перед закатом - еще немного, и лучи начнут краснеть и удлинять тени. Француз бросил взгляд на часы,и улыбка мигом слетела с губ. Что-то такое противное и холодное, что вечно давало о себе знать, когда на горизонте появлялись неприятности, заворочалось внутри, растревожив когтистых кошек и заставив сломать вытащенную было сигарету. Хлопнув дверью, Эмиль очень надеялся, что не забыл в номере магнитную карту.
Слишком быстро стуча каблуками по полу, он старался рассуждать как можно спокойнее и рациональнее. Естественно, что Лион куда-то запропастился. Небось углубился в недра собственного номера, ключ от которого ему наверняка выдали - Эмиль был в этом просто уверен - или, может, вообще друзей встретил. Ну или девушку свою, например, или родителей. Вариантов было много, но все они ничуть не уменьшали напряженного беспокойства. Его не уменьшало даже осознание того, как он, Эмиль, будет глупо выглядеть, если одна из его догадок подтвердиться.
Милая девушка у администраторской стойки испуганно округлила глаза и энергично закивала. Да, мол, был тут светловолосый молодой человек, спрашивал номер некоего Лионеля Штефена, но, увы, такой постоялец в отеле не останавливался. После этого ему вдруг стало плохо, и она вызвала врачей из медблока, куда его и увезли. Да-да, пройдете по этому коридору до конца, последняя дверь слева. Там как раз что-то вроде ординаторской, там и спросите.
Хотелось ругаться - непонятно, правда, на кого - то ли на себя, то ли на Лиона - но Эмиль вежливо улыбнулся администратору и благодарно кивнул. Тревожный узел внутри развязался, оставив после себя какую-то еще более противную колющую пустоту, которая чаще всего появляется от неизвестности. Журналист никогда не был паникером, но сейчас успел накрутить себя так, что страшно становилось только от мыслей, что могло случиться.
Оказавшийся в кабинете врач - приятная женщина средних лет - довольно четко, не вдаваясь в подробности и страшные медицинские термины, проинформировала француза о самочувствии последнего (и, кажется, единственного) пациента. Нет, ничего страшного на первый взгляд, такое часто бывает в на первых порах пребывания в тропиках, но лучше, конечно, молодому человеку поберечься и пройти обследование. И да, кстати, кем вы ему приходитесь?
- Я его друг, - чуть запнувшись, сказал Эмиль и улыбнулся. - Могу я его повидать?
Он помедлил совсем немного, стоя перед дверью, прежде чем осторожно повернуть ручку.

Услышав знакомый - уже слишком знакомый - голос, Эмиль почувствовал, как с его плеч не то что камень - целая гора камней рушится, оставляя после себя только желание нервно рассмеяться. Лион уже качает права - значит, жив. Добрая часть его опасений оказалась напрасной, отчего журналист вздохнул и едва удержался от того, чтобы громогласно обозвать себя идиотом за безосновательную панику. Хотя, ну а как тут можно не паниковать, когда ушел - и с концами?
Эмиль усмехнулся и немного рваным жестом провел рукой по волосам, стараясь избавиться от какого-то сумасшедшего облегчения, которое придавило его не хуже страха и никак не хотело замедлить сердцебиение, и уже широко распахнул дверь. Чуть прищурился от слишком яркого света в комнате, рассматривая полулежащего на кровати фотографа. Лион недовольно хмурил брови и возмущался, и, если не считать совсем уж пергаментной бледности, видной даже на загорелом лице, то можно решить, что ничего не было.
- Что-то ты слишком резв для больного, - с усмешкой проговорил журналист, прислоняясь плечом к дверному косяку. Голос слегка дрогнул, но привычных насмешливых интонаций не растерял.

Нет, невозможно. Совершенно невозможно.
Эмиль почувствовал, что еще немного, и от такой болтовни он согнется в нервной истерике. Они, кажется, оба не в себе, но кто из них сильнее - еще вопрос. Лион что-то быстро говорил, словно боялся не успеть что-то сказать, а Эмиль стоял и активно боролся с желанием сначала побиться головой о стенку за то, что отпустил его одного, и действительно украсть его отсюда, чтобы он больше не видел его на больничной койке.
Фотограф подался вперед, и на сгибе локтя тускло сверкнула иголка капельницы. Эмиль покачал головой - по степени радикальности капельницы для него приравнивались почти к электрошоку, - и, чуть помедлив, в три шага преодолел разделявшее их расстояние, благо, комнатка была совсем небольшой. Остановился, глядя сверху вниз, и машинально убрал растрепавшуюся челку с глаз - он вообще заметил, что челка у Лиона постоянно на глаза падает. Причем, мысли у него куда-то делись, сделав голову пустой, как бубен, и оставив только, нет, даже не мысль, - ощущение волос под пальцами, подтверждающее, что, да, живой и рядом.
- Помнится, это меня ты собирался сдать в медблок, - голос слегка охрип, но Эмиль говорил негромко, поэтому этого почти не было слышно. - тогда какого сам сюда угодил?

Нашел о чем думать, о футболке!

Эмиль, вздохнув, прикрыл глаза. Сердце постепенно замедляло свой темп, со слегка подрагивающими пальцами тоже удалось справиться, только вот дыхание так и оставалось сбитым, хотя перебирание Лионовых волос было похлеще любого успокоительного. Еще б поскорее его забрать отсюда, если врач позволит, потому что смотреть на Лиона в больничной робе и трубкой капельницы в руке было как-то... беспокойно.
Он примерно представлял, почему Лион оказался здесь. Он не останавливался в отеле.
Вообще-то этот факт существенно менял сложившуюся ситуацию, но сейчас, в данный конкретный момент думать об этом пока не хотелось. Да и не получалось особо. Все мысли, которые периодически залетали в пустую сейчас голову, крутились в основном вокруг собственного желания прижать этого чудо-фотографа к себе и по возможности не отпускать.
- Идиот, - негромко пробормотал журналист, обращаясь преимущественно к себе, нежели к Лиону. - Ты же понимаешь, что я теперь тебя не отпущу никуда? - потом, подумав, добавил: - Одного.

Эмиль вполне слышно скрипнул зубами на фразе "Не стоило" и принялся энергичнее наматывать на палец прядь волос в надежде успокоиться и не сказать какую-нибудь гадость.
- Вот чего не стоит делать, так это меня недооценивать, - сказал этот гений дедуктивного метода, понимая, что забрать отсюда Лиона ему хочется все больше и больше. - Я поговорил с администратором, и она любезно подсказала, где тебя искать. Своим красивым обмороком ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
Неожиданно Эмиль вспомнил слова врача, что Лиону надо пройти обследование. Что, неужели все плохо? Журналист внимательно вгляделся в бледное даже сквозь загар фотографа.  Да нет, вроде на первый взгляд ничего, но мало ли... Глаза только блестят, может, снова температура? Положил ладонь на лоб и растеряно покусал губы. Да нет, кажется, хотя кто там разберет?..
- Слушай, ты как вообще? - обеспокоенно спросил он, отстраненно заметив, что видит свое отражение в глазах фотографа. - Шутки шутками, но ты мне живой нужен и желательно здоровый.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2010-06-09 23:32:30)

Взгляд Лиона как-то беспокойно заскользил по лицу Эмиля, что журналист успокаивающе погладил его по щеке и слегка улыбнулся. Он ждал, что фотограф звонко рассмеется и скажет: "Да нормально все! Что со мной сделается?" или что-то в этом роде, потому что Эмиль уже понял и усвоил, что парень ни за что не признается в том, что ему плохо.
Но этого Эмиль не ожидал. Взгляд сиреневых (сиреневых?) глаз словно пытался что-то сказать без слов, и француз даже наклонился ниже, надеясь, что что-то скажут не только глаза, но и губы. Тишина, до этого полная каких-то мелких, не нарушающих ее, впрочем, звуков, - тиканье часов, шаги в коридоре, шелест листьев за окном - стала какой-то совсем непроницаемой, сузившись вместе со всей реальностью до размеров одного-единственного человека, сидящего слишком близко. Слишком. Близко.
Действительность включилась вместе с щелчком поворачиваемой дверной ручки.
Эмиль медленно отстранился, словно не хотел терять эти непонятные мгновения. Женщина, что-то добродушно щебеча, вытащила иголку капельницы, отчего француз вздохнул с облегчением - его вообще смущали всякие медицинские иглы - сунула Лиону термометр и исчезла за дверью так же внезапно, как и появилась, оставив после себя словно разбившуюся в осколки тишину.
- Тебе, наверное, отдохнуть надо, - отчего-то хрипло сказал он, теперь уже сам вглядываясь в глаза Лиона, надеясь снова увидеть что-то, что было там всего пару минут назад.

- Через дверь ты ну никак не хочешь выйти, да? - покачав головой, улыбнулся журналист, хотя улыбка слегка подрагивала на губах, словно норовя исчезнуть. - Хотя ты прав - ты, героически вываливающийся из окна в больничной рубахе, будешь смотреться более чем эффектно...
Привычная насмешливость вышла на первый план, оттеснив вязкую путаницу чувств, что окутала его (Эмиль, казалось, чувствует это физически) пару минут назад. Он не любил отмахиваться от того, что его беспокоило, но сейчас другая тактика не помогала. Стоило ему задуматься, попытаться разобраться в происходящем, как он достигал совершенно противоположного эффекта - все становилось еще сложнее, когда он пытался найти хоть какое-то мало-мальски разумное объяснение. Чем меньше он об этом думал. тем легче воспринималась действительность, но зная себя, Эмиль был уверен, что все равно не успокоиться.
Когда зашла врач, Эмиль отошел к окну, прислонившись к подоконнику, да так и остался там стоять, рассматривая взъерошенного, словно воробей, фотографа. Ну, во-первых,  здесь было удобно, потому что было на что облокотиться, а во-вторых, так было легче удержать руки в карманах. И не потому, что захотелось полезть за сигаретой.
- Я поговорю с врачом и, если ничего страшного нет, думаю, я смогу забрать тебя отсюда. - Эмиль опустил глаза, сосредоточив  внимание на зажигалке, которую он быстрее обычного вертел в руках. Чуть помедлил, вздохнул, как перед прыжком в воду (а учитывая, что он не умел плавать, то прыжок воду принимал масштабы глобального подвига) и поднял глаза, взгляд которых было трудно разобрать из-за бликующих стекол очков. - И кстати, ты действительно предпочитаешь спать под кустом? А я только собрался предложить тебе диван у себя в номере. - и добавил, словно бы объясняя причины своих слов: - Боюсь, без документов ты еще долго будешь без крыши над головой.

- Сочтемся как-нибудь, - как-то неопределенно махнул рукой Эмиль, взглянув на фотографа поверх очков.Тот по-прежнему улыбался и балагурил, но на секунду журналисту показалось, что это совсем не то, что сейчас бы с удовольствием сделал Лион. Впрочем, Эмиль не мог за это ручаться, а потому только слегка пожал плечами, возвращаясь, собственно, к теме разговора.
Согласие Лиона заставило журналиста плавно выдохнуть и провести рукой по волосам, стараясь хоть как-то привести отчего-то вновь спутавшиеся в тугой клубок мысли в порядок. Это предложение было неожиданным даже не сколько для фотографа, сколько для самого Эмиля - он даже и не знал, что способен на такие широкие жесты. Оказалось, чтобы это узнать, надо было всего лишь упасть с дерева и встретить Лиона.
А разве можно было по-другому?
Эмиль, склонив голову набок, задумчиво скользил взглядом по молодому человеку и отчетливо понимал, что нет, нельзя. Да и не хочется.
- Затем, что ты начал страдальчески закатывать глаза и хвататься за голову, - занудным менторским тоном проговорил француз, борясь с диким желанием закурить. - Пришлось. Но сейчас морально готовься к возвращению, потому что оставлять тебя здесь я не намерен.
Выдав такую тираду, Эмиль вышел из комнаты и направился прямиком к врачу. Женщина повздыхала и поохала, но согласилась отпустить пациента (тем более, его даже не оформляли) с таким представительным и серьезным другом, у которого, к слову, от обилия белого цвета и тяжелого запаха медикоментов начала слегка подкруживаться голова, что не помешало ему, впрочем, старательно запоминать, что делать, если Лиону снова станет плохо.
- Ты все еще намерен десантироваться через окно? - Эмиль, сбросивший за эту короткую передышку сковавшее его напряжение, улыбался, положив на кровать стопку чистой, собственноручно им выданной фотографу одежды - сервис был здесь на высоте. - Так вот, боюсь, что придется подождать до следующего раза, которого, я надеюсь, не будет - тебя отпустили с миром и помахали вслед платочком.

Отредактировано Эмиль д'Эстре (2010-06-15 22:31:06)

- Принцесса была строга и непреклонна, - Эмиль выдержал драматическую паузу, не забыв подкрепить ее крайне загадочным выражением лица. - поэтому пришлось пообещать на ней жениться в обмен на твою свободу.
Легкое настроение фотографа сходу передалось и ему, стоило Лиону прикоснуться. Эмиль, правда, слегка вздрогнул, но не от неудовольствия или неожиданности, а скорее, борясь с желанием аналогично сгрести парня в охапку и бдительно следить за ним во избежание всяких подобных случаев. Этого, конечно, сдержанный француз себе не позволил - хотя, почему, осталось неясным. После всего, что между ними было... - а только привычным жестом взлохматил светлые волосы, приведя их в еще больший беспорядок. Глядя в ставшие вновь лукавыми глаза, он думал о том, что, кажется, действительно все в порядке, ведь Лионель снова стал таким, как всегда. Только поймав себя на мысли, что уже не в первый раз использует слово "всегда" по отношению к парню, Эмиль только усмехнулся. Ну что поделать, если кажется, что и вправду это было всегда?
- Идем? - кивнул он в сторону двери. И пусть сложившееся положение вещей (а вернее, их собственное положение) его скорее устраивало, чем нет, но присущий медкабинету запах медикаментов начинал ощутимо давить на голову.

- Дракон, женатый на принцессе... Вы будете чудесной парой, - не улыбаться в ответ было невозможно, и Эмиль подумал, что ему срочно надо придумывать какое-то средство защиты от этой улыбки.
Женщина-врач, как-то подозрительно на них воззрившаяся, сделала еще одну, не слишком удачную попытку вернуть Лиона в лежачее положение, но была тут же зацелована и забросана комплиментами. Наблюдая за всем этим, журналист вдруг подумал, что Лиона должны искать. Родные, близкие, любимые, друзья, коллеги, соседи... Все, кто его знает наверняка же попали под действие такого невероятного обаяния, поэтому исчезновение такого человека не пройдет бесследно. Его найдут.
На этой мысли вышеупомянутый фотограф дернул на выход чуть ли не на первой световой, отрывая Эмиля от душеспасительных и оптимистических размышлений.
- Да, насчет докторов я тебя понимаю, - задумчиво произнес журналист, когда они остановились в прохладном коридоре, на всякий случай отойдя подальше от гостеприимно приоткрытой двери маленькой ординаторской. - А насчет воспоминаний... - Эмиль слегка замялся, снова пуская все свои силы на борьбу с желанием закурить, в помещении-то не курят. - Может, оно само? Я вообще-то мало что знаю об амнезии, но если тебе так плохо от попыток вспомнить, но явно надо как-то воздержаться. - Эмиль и сам не заметил, как перешел на занудный профессорский тон, но воспоминания о Лионе с иголкой капельницы в вене были слишком свежи.