Воздух сотряс оглушительный раскат грома, и в ту же секунду небо над плато осветило слепяще-белой паутиной молний, разрывая в клочья только что установившуюся тишину. Одна из молний прицельно ударила в середину плато, раскалывая его пополам, из образовавшейся трещины тут же, нетерпеливо извиваясь, потянулись щупальца кромешной тьмы, а в где-то в языках бушующего в недрах земли пламени показалась темная фигура с огромными крыльями, будто сотканными из тьмы и сумеречного безумия.
Вряд ли человеческий взгляд смог бы выдержать истинный облик Великого Князя Разврата, Повелителя Второго Круга Ада Асмодея. Жуткая фигура начала изменяться, превращаясь в высокого стройного мужчину средних лет с длинными волосами цвета воронова крыла и темными, как бездна, глазами, одетого в черный деловой костюм, темно-серую шелковую рубашку с расстегнутым воротом. 
Этот облик, более приемлемый для появления в Мире Живых, как нельзя более подходил Асмодею. Впрочем, сейчас его ждал не человек.
- Кастиэль!
Губы мужчины растянулись в кривой полуулыбке, демон небрежно поклонился ожидающему его, скорее с насмешливой издевкой, нежели проявляя элементарную вежливость.

Прищурившись, Асмодей пристальным взглядом изучал невозмутимое и явно по какой-то высшей несправедливости прекрасное лицо архангела. Наградил же Господь такой внешностью подобного истукана.
Князь по опыту знал, что спорить с Кастиэлем - все равно, что ... справлять нужду против ветра. Толку никакого, только сам изгвоздаешься. Ему всегда было интересно, а все ли Кастиэль и подобные ему делают с таким каменным лицом. И как это, должно быть, безрадостно.
Совращать или смущать ангелов в попытке сбить с пути истинного было же не просто бесполезно, но и опасно. В гнев эти ребята, как правило, не впадали, а били сразу и на поражение.
Скукотища, одним словом.
Личный приказ Люцифера застал Асмодея врасплох. Меньше всего ему хотелось покидать свои уютные Пределы и отправляться в мир людей, еще и на встречу с одним из сильнейших Архангелов. Но слово Владыки Ада - закон, хочешь не хочешь, а приходится исполнять. И терпеть, что Асмодей в принципе делать не любил.
"Интересно, что понадобилось от нас Белокрылым? Не предложите же вы Воинству Ада капитулировать? Ну, а если и так - для переговоров бы послали не меня, а Велиала. Хотя, причина выбора очевидна. Гордыня драгоценного Веля явно перевешивает его дипломатические таланты, переговоры бы просто зашли в тупик. Ну что же ты молчишь, сладенький? Не знаешь с чего начать? Вот так! Все всегда приходится делать нам, а ваша боязнь испачкать свои светлые перышки уже походит на паранойю"
- И что понадобилось Светлейшему Кастиэлю от скромного слуги Ада?
"Давай, очаровашка, колись, все время отмалчиваться не получится"

Асмодей с неподдельным любопытством изучал выражение лица, с которым Архангел произносил свою речь. Точнее, его отсутствие. Сама речь на него особого впечатления не произвела. Он давно уже убедился, что Архангелы немногословны и беспристрастны, ждать от них интересной увлекательной беседы было делом таким же бесполезным, как научить, к примеру, Велиала смирению, Маммона бескорыстию, а его самого воздержанию.
Но последняя фраза ангела интриговала. Асмодей даже представить себе не мог, чтобы Светлые решились пойти на сделку. Мысленно он витиевато выругался, пытаясь прийти в себя от удивления, внешне же на его лице не отразилось ничего, кроме легкой улыбки. В покер Асмодей играть любил, и правила хорошо помнил. Интересно, Кастиэль вообще знает, что такое покер?
- Подожди, Кас, не тарахти, - Асмадей замахал руками, перебивая ангела. - Ты хочешь сказать, что вы решили сотрудничать с нами? Я не ослышался? Чтобы, как ты там сказал... кхм.. исследовать какое-то отверстие, нет, ну это же надло было так выразиться, и  изгнать какое-то Нечто? Слушай, красавчик, ты не забывай, с кем говоришь, ты же не проповедь читаешь. Не мог бы ты изъясняться попонятней? Что это за Нечто? Про отверстие даже и не спрашиваю, зацени. И какого дьявола на вас нашло говорить о сотрудничестве? Что, в Раю заменили нектар на спирт, а амброзию на коноплю? Давно пора, кстати.
Асмодей не пытался вывести Архангела из себя, всем известно, "сему не бывать", как сказал бы тот же зануда Кастиэль , но сама мысль о сотрудничестве была настолько неожиданна и абсурдна, что Князь не удержался от шпильки.

Асмодей довольно ухмыльнулся, наблюдая за выражением лица Архангела, которое, к чести Светлого, не изменилось ни на йоту. Но поверить в то, что последняя реплика далась ему без труда, он не мог. Уж больно непривычно было слышать от подобного существа что-то, хоть мало-мальски похожее на лестный отзыв о представителях темной стороны.
- Неужели нашлось хоть что-то, о чем вы ничего не знаете? - Асмодей искренне наслаждался моментом. - И мы можем в этом помочь? Знаешь, Кас, прямо и не знаю, захочет ли кто-то из наших сотрудничать с вашей братией, уж больно вы занудные, мальчики. У меня есть встречная идея. А почему бы нам с тобой не упростить задачу? Взорвем этот остров к чертям - и никаких проблем! Как тебе идейка? Пять минут - и все готово.
Асмодей отдавал себе отчет в том, что предложенный им выход не порадует Архангела. Насколько он знал, эти ребята не любили марать руки и делали это неохотно, и только в критических ситуациях. Но как еще назвать ситуацию, при которой третий по старшинству ангел после Михаила спускается на землю для встречи с одним из высших демонов и предлагает ему сотрудничество?
- Но, если, конечно, у тебя нет таких полномочий, - протянул Князь Разврата, лениво теребя прядь волос. Испытывать терпение Кастиэля было настоящим удовольствием. - Даже и не знаю...

- Мой ответ- Этсу, младший сын Велиала, - Князь Разврата скривился, вспомнив о том, что на данный момент на острове находится и небезызвестный любовник его друга так, будто архангел заставил его ведро лимонов съесть. Не то, чтобы он не любил брата Люцифера, просто не очень ему доверял. - Он находится на Лаиле, Кас. Мальчик еще довольно юн, но дьявольски силен и сообразителен. Он справится, в этом у меня нет никаких сомнений.
"Тем более, что он наверняка побежит советоваться с Анаэлем. Отказать Падший не сможет, ибо это будет значить, что он отказался содействовать прямому приказу Люцифера, но с другой стороны он-то сам этого приказа не получал. Вот и получится, что если дело выгорит - все лавры Этсу. Кстати, надо бы не забыть стребовать с Веля благодарность. А не выгорит - виноват будет Анаэль, как старший и более опытный. Отлично все складывается!"
Непоколебимое спокойствие архангела и его самоуверенность порядком успели достать Асмодея. У него даже чесаться все начало от мысли, что им с Кастиэлем пришлось бы сотрудничать, если бы он вовремя не предложил кандидатуру Этсу.
- Так что с нашей стороны могу предложить его, тем более, что мальчику так нравится ошиваться среди смертных. Вот пусть и поработает! А у меня и так забот полон рот. Так что хватай юнца, пока дают, Кас. Ты только не забудь показать ему вот это.
Асмодей достал из кармана перстень с замысловатой печатью вместо камня. Древние рунические символы, вписанные в магическую печать. Повертев бесценное сокровище в руке, он протянул его Кастиэлю и улыбнулся.
- Скажешь, дядя попросил. Ладно, Кас, бывай! Заглядывай в гости, если что, - Асмодей облегченно вздохнул, избавившись от кольца и явно заторопился с возвращением. - Выпьем, поболтаем, девочек позовем... До встречи, дорогой!
И демон испарился так же неожиданно, как и появился, оставив после себя только ледяной порыв ветра и запах серы.
Свое поручение Асмодей выполнил. А ввязываться в это неблагодарное дело на пару с архангелом Люцифер ему не приказывал.

Номер Гвиневер

Беглого взгляда на пустое плато было достаточно, чтобы понять, что он опоздал. Выругавшись сквозь зубы, Этсу попытался уловить отголоски энергетических изменений и искривления пространства. Так, разлюбезный дядюшка удалился, что называется, даже чаю не испив, а вот Светлый отправился куда-то к побережью.
"Точно. Отель!"
Этсу едва удалось зацепить ускользающий остаточный шлейф телепорта и отправиться в ту же точку назначения, что неизвестный архангел. Но уже не так резво. Выпадать из телепорта перед одним из Светлых ему хотелось меньше всего. Кто знает, может, он не в настроении? Огребать не хотелось в принципе. Значит, нужно быть осторожней.

Номер Константина

Присутствие Князя Тьмы невозможно не ощутить. Особенно на таком замкнутом пространстве, как этот остров. Нет, никаких раскатов грома, солнечного затмения и дикого смеха, от которого содрогаются небеса - все это странные и нелепые выдумки жалких созданий. Просто вокруг вмиг изменилось - всё. Воздух стал плотнее, словно наэлектрезованный чужой энергетикой, светлое небо давило, будто вмиг превращаясь во что-то осязаемое, даже все звуки разом прекратились, оставляя остров в полной тишине. Ненадолго, лишь на мгновение. Достаточное, чтобы понять, что произошло нечто из ряда вон выходящее даже для этого места.
- Я так давно не видел своего любимого брата. И первое, что я слышу от него после стольких лет, это обвинение в лицемерии, - тихий и спокойный голос раздался из-за спины Анаэля, от которого физически ощущались волны ярости, обиды и... бессилия. Кому как не Князю видеть насквозь своего неразумного родственника? Тот рвал и метал, но все, что ему оставалось делать - это бесноваться на этом жалком клочке земли.
Люцифер сидел на выступающем корне дерева, словно бы задумчиво наблюдая, как переполненные влагой листы склоняются, и капли с глухим звуком опадают на камни. Даже обычный человек не признал бы в нем своего, вся атмосфера вокруг него была иной. Даже если бы он не явился в своем истинном облике, используя оболочку и за пару минут убив тело одного из земляных червей, что так любил Отец, это бы тоже не обмануло даже этих слепых созданий. Они бы все равно сторонились, потому что суеверный страх ко всему, что непохоже на них, в крови безмозглых и диких животных. Да и потом, к чему такие уловки? Не так часто он чтил своим вниманием землю. И уж тем более этот остров, где прятался дорогой "племянник" Этсу, который, живя с печатью предателя, на удивление был пока жив. И пусть в изначальные планы Люцифера не входило использовать его, но выходка Асмодея оказалась как нельзя кстати. Пожалуй, Этсу был наиболее подходящей кандидатурой. Хоть и сам не догадывался почему.
- Даже не обнимешь брата? - все же переведя взгляд на Анаэля, Князь медленно поднялся, делая пару шагов навстречу, улыбаясь младшему, словно нашкодившему ребенку. Люцифер не любил, когда его приказы обсуждали. И уж тем более были недовольны его решениями. И то, что брат так открыто показывает, мягко говоря, пренебрежение, могло огорчить Князя. Чего делать никому не стоило.

Отредактировано Люцифер (2011-06-02 15:01:35)

Глупый мальчишка. Избалованный младший брат, не научившийся держать себя в руках и молча подчиняться тогда, когда действительно стоило. Смотрит с вызовом и обидой, а сам едва сдерживается, чтобы не задрожать от страха. Там, в глубине этих невообразимых глаз, колыхалась не только злость... Страх - он понимал, что за каждое сказанное слово его могут линчевать прямо здесь. Надежда - что Люцифер не посмеет причинить вреда своему брату, который последовал за ним. Желание. Даже сейчас, во всей этой мешанине эмоций, так легко было разглядеть этот огонь. И боль, конечно же. От того, что даже холодная ярость не может погасить этого. Очередной побег не удался. Очередная попытка показать характер провалена. Заранее, и оба это понимали. Анаэль не будет противиться брату. Не сможет.
- Поговорить с тобой? Попросить?.. - Люцифер позволил себе толику удивления. Наигранного, почти издевательского. - Ты говоришь, что Я должен был искать тебя среди людей, в надежде обговорить то, что тебя не касается?
Еще один шаг к этому глупому, нежному созданию, который даже обозлиться толком не может. Обижен, не более того. Как обижаются младшие, когда старший впервые не позволяет вмешаться в свои дела. А злиться ведь он совсем на другое...
- Почему тебя это все так волнует, Анаэль? - улыбка из мягкой и почти отеческой едва уловимо изменилась, становясь жесткой и насмешливой. Он теперь Князь, он более не тот пес Господен, и уже даже не Падший Ангел, который продолжал прощать и потакать прихотям любимого младшего брата. Все изменилось. Когда - никто уже не скажет, но Анаэлю стоило уже научиться тому, что не нужно расстраивать своего родственника. Любовь легко обратить в ярость.
- Твой гнев прекрасен, мой любимый младший брат. Но оправдан ли? - глаза Князя вмиг стали ледяными, пронзительный взгляд, кажется, пытался пробраться в каждый уголок того, что осталось от души Падшего. - Я не отдавал тебе приказа, ты можешь не вмешиваться, разве нет? Откажи этому мальчишке Этсу. Я все равно буду спрашивать с него. Или убей Константина, он же просто экзорцист, Небеса пришлют другого. У него ты будешь готов быть на побегушках? Давай, попробуй нарушить мои планы из-за своей обиды.
Неуловимым движением оказываясь рядом, Люцифер схватил брата за волосы, рывком заставляя приблизить лицо к своему.
- Ну же, я учил тебя никогда не проглатывать обиду, - почти шепотом в мягкие губы, но голос словно бился в голове у Падшего, заставляя прочувствовать, как старший брат начинает терять терпение. - Проглатывай сразу обидчика. Попробуешь? Мы же одного происхождения, мой милый младший брат, так ты сказал?
Люцифер почти наслаждался. Властью, знанием того, что ничего из этого Анаэль сделать не посмеет. Не отказать отпрыску Велиала, не убить эту гончую Отца, не, уж тем более, открыто выступить против Князя. Все портило раздражение на этого глупого, но все еще горячо любимого брата. Раздражало, что кто-то вызывает у него такую бурю эмоций. Раздражало слышать это человеческое имя из его уст. Сама его злость, лишь частью направленная на Люцифера. А ведь Князь не привык делить и делиться. Даже ярость Анаэля должна была принадлежать либо ему одному целиком, либо вовсе не касаться его.
- Твои слова... - чуть крепче сжать в пальцах шелковые волосы, не позволяя отстраниться. Скорее привычка, нежели вынужденная мера. Люцифер знал каждую слабость Падшего, главной из которой был он. - В мире людей ты растерял уважение к старшему брату, Анаэль?
Он любил задавать сложные вопросы, не утруждаясь отвечать сам. Тем более сейчас на вопросы брата - это было лишним. Почему он согласился на эту сделку, и почему был готов содействовать Светлым, касается только его. Нет, касается Их... И никто и никогда не будет допущен в эти отношения.

Анаэль никогда не умел держать себя в руках. И, похоже, у него напрочь отбило чувство самосохранения. Или никогда и не было - его младший брат всегда любил искать неподходящие приключения. И неподходящую компанию. И так привык к тому, что все его поступки прощались, что сейчас, не замечая, перешел черту. Люцифер все еще многое мог ему спустить, закрыть глаза. Как закрывал на эти странные отношения с экзорцистом. А ведь мог уничтожить его, стереть с лица земли раз и навсегда, найти способ забрать эту душу из лап прихвостней Отца и отдать на растерзание всем желающим в Аду. Но он позволял своему брату играться. Даже когда встречал его в подземельях, изгнанного, обозленного, но с безумно горящими глазами. Ему это нравилось. Он находил в этом особую прелесть, хоть и не был готов признать даже перед самим собой. И Люцифер не пожелал вмешиваться, хотя был готов уничтожить всех, кто имел хоть какое-то отношение к Джону Константину. За то, что посмел причинять боль его любимому младшему брату. Но пока он стоял в стороне, зная, что этого Анаэль не простит. Это было сродни тому, если бы кто-то вмешался в его отношения с Михаилом. Но этот мальчишка напрашивался на то, чтобы его проучили.
- Брось эти жалкие речи, Анаэль, тебе не к лицу, - недовольно отозвался Люцифер, касаясь кончиками пальцев виска. - Ты научился у червей совсем неподходящим вещам. Гнев одно, но эта истерика...
Вскинув вторую руку в сторону брата, Люцифер чуть сжал пальцы, словно схватился за что-то невидимое в воздухе. И горло Падшего мигом перехватило цепкой хваткой, давая вдохнуть лишь толику воздуха. Природа незамедлительно откликнулась эмоциям Князя - небо стало почти серым, потеряв свой ослепительный свет, все вновь стихло - каждое создание затаилось, боясь выдать себя, будто время на Острове замерло, не желая отсчитать следующую минуту, за которой может последовать что угодно.
- А еще я учил тебя отвечать за свои слова, Анаэль, - вот теперь голос Князя стал ледяным, пронизывающим, звучащим сразу отовсюду. - Отвечать всем. Благодатью, благословением, любовью, жизнью. Но, похоже, ты забыл об этом.
Едва заметный жест рукой, и Падшего отшвырнуло к стене, впечатывая спиной, но хватка на горле ничуть не ослабла. Младшему брату стоит научиться выбирать слова даже находясь в ярости.
- Ты не боишься, ты в ужасе, Анаэль. А разве я причинял тебе боль? Использовал свои силы против тебя?.. До этого момента, - пальцы сжались чуть сильнее, и невидимая рука грубее стиснулась на шее Падшего, потянув вниз, заставляя опускаться на колени. - Я прощал тебе все, позволял то, за что уничтожал других. Но ты так привык к тому, что любой твой каприз должен быть тотчас исполнен, что не можешь смириться с тем, что теперь это не так. Ты пытаешься быть равным, но продолжаешь вести себя как неразумное дитя.
Люцифер не повысил голоса, но становилось понятно, что та самая ярость, что заставляет всех созданий Ада трястись и прятаться, готова вырваться в любой момент. Холодная, расчетливая, сметающая все на пути.
- Если тебе нет дела до этого острова, Этсу и Константина, ты бы не бесновался на этом жалком клочке земли. Но ничто это не оставляет тебя равнодушным, и ты злишься. Даже не замечаешь, как часто имя этого святого пса звучит из твоих уст, - не давая ему подняться с колен, неспешным шагом подошел ближе, с легким упреком смотря в это прекрасное лицо. - Не смей мне врать, Анаэль. И не смей просить того, к чему не готов. Иначе в следующий раз я могу снова уступить капризу своего любимого младшего брата, пусть он даже будет желать собственной смерти. Ты же знаешь, ты всегда был моей единственной слабостью.
На мгновение невидимые пальцы с силой сжались, оставляя на светлой коже следы, и тут же разжались, давая Падшему вдохнуть. Это должно было его немного угомонить.
- Я не приказываю тебе, - склонившись над ним, Люцифер подхватил точеное лицо за подбородок, заставляя поднять голову. - Ты сам делаешь свой выбор. И в этот раз снова поступишь по своему. Ты упрям не менее, чем я. Ты решил пойти за мной сам. И будешь идти дальше по собственной воле. Не отрицай, мы не святые, чтобы скидывать свои грехи на других.
Коснувшись кончиком пальцев мягких губ, Князь склонил голову набок, внимательно смотря в лицо Падшего. Ему не хотелось причинять боль младшему, но тот умел не оставлять выбора.
- Не испытывай мою любовь, брат. Она может оказаться сильнее, чем ты можешь даже вообразить. Я Небеса переверну ради и для тебя. Но порой любовь толкает совсем на другое.
Мимолетный взгляд на оставшиеся синяки, и Люцифер вновь посмотрел в глаза Анаэлю. Кому как не Падшему, прожившему столько среди людей, побывавшего и на Небесах, и в Аду, знать, что любовь, давно разрушившая все границы, может и уничтожить.

Он не понимал. Упрямый младший брат вновь не понимал, что именно расстраивало Люцифера. Он стоял на своем, забывшись в своем гневе, обиде и поистине детской нетерпимости. Отец создавал их идеальными, но при ближайшем рассмотрении в каждом из них были изъяны. Гордыня, тщеславие, собственная воля, запретные желания, целый набор страстей, упрямство, жестокость, ярость. Иначе они не смогли бы быть воиском Небесным, не смогли бы убивать, уничтожать, стирать с лица земли целые города и народы с таким воодушевлением, проявляя пугающую для всех остальных созданий непреклонность. Те, кто ушел за Князем, назвали это проклятием Господнем - иметь возможность чувствовать все это, но оставаться холодным и равнодушным оружием. И если это было так, то они с Анаэлем прокляты вдвойне. Получив возможность быть свободными от всех рамок, они с завидным постоянством натыкались только на то, что делало их еще более угнетенными. Люцифер все еще частью себя остался там, не в силах отбросить мысли о Михаиле. Анаэль, ищущий равновесия и желающий просто быть рядом с братом, находил лишь то, что сводило его с ума. Взаимные стены и упреки - это так по-людски.
- Мне ни к чему запугивать тебя, Анаэль, ты сделал это за меня, - отозвавшись спокойным голосом, Люцифер вновь сжал пальцы, на этот раз схватив лишь воздух. Его младший брат обладал прекрасной и поистине огромной силой, но она была слишком зависима от его эмоций. Вот и в этот раз он наверняка с трудом совладал с железной хваткой Князя, прилагая все усилия, чтобы сохранить остатки своей гордости. Этому неразумному дитя не объяснить, что Люцифер не желает его ломать и перекраивать на свой лад, что он нужен ему таким, какой он есть - с его пороками, непонятной к земному, отчаянной верностью и бесстрашием, которого он сам не замечал, уверенный в том, что страшится собственного старшего брата, но упрямо позволяющим себе все эти капризы, споры, маленькие шалости и своевольные поступки. Он любил его таким, каким он был. И выводило из себя лишь одно - даже в своем желании принадлежать Князю, он все равно никогда не позволит себе принадлежать кому-то одному от и до. И даже нынешний спор - он ведь по большей части не касался самого Князя. Анаэля волновали Этсу и святой пес, не коснись сделка с Небесами этих двоих, младший бы никогда настолько не вышел из себя. Он бы, несомненно, бесновался, что Князь вновь может встретиться лицом к лицу с Михаилом, что эти Небеса даже в Аду не оставляют их в покое, но были ли высказаны все эти слова?
- Ты пошел за мной, для меня не нужно других доказательств твоей любви и верности, брат, - выпрямившись, Люцифер посмотрел на брата сверху вниз, с легким прищуром вглядываясь в упрямый взгляд Анаэля. - Они нужны тебе, Анаэль, верно? Тебе нужны доказательства моей любви, потому что простой веры тебе уже недостаточно. Тебе было отказано, и ты позволил себе высказать подобные обвинения. Тебя урезонили, и ты уже грозишься тем, что твоя любовь небесконечна.
Люцифер не собирался позволять брату сказать то, о чем он потом обязательно пожалеет. И пусть неразумный младший брат спишет это на что угодно, разозлится, обидется, сбежит на сотню лет, но рано или поздно он должен будет понять, что старший лишь оттолкнул его той черты, после которой уже не вернешь то, что было.
Прикрыв глаза, Князь вскинул руку, отвешивая звонкую пощечину. Рука не коснулась нежных губ брата, но порыв ветра сделал это за него. Он должен был замолчать до тех роковых слов, после которых даже Князь не сможет его простить. Еще одно движение, и Анаэля вздернуло, как марионетку, заставляя подняться на ноги.
- Суть любви - в вере, брат. И терпении. У любви нет срока, она либо есть, либо ее нет. Мы не мелкие люди, которые сами запутались в своих жалких жизнях, продавая и предавая родных людей, меняя возлюбленных по прихоти своей плоти, раскидывающиеся словами о любви со всеми, с кем свела их судьба, - голос пронизывал холодной яростью, Люцифер мог выслушать многое, но только не подобные угрозы от того, кого действительно любил - своей собственной, необъяснимой, подчас жестокой и деспотичной любовью, но все же отчаянно крепкой и нерушимой.
- Мы не клянемся в вечной любви на один день, мы действительно любим, пока существуем, - схватив брата за волосы, Люцифер заставил его скользнуть ближе. - Не смей забывать, кто ты есть, соседствуя с этим стадом, которое пойдет на убой. Они обещают достать звезду с неба, чтобы удовлетворить свою похоть, а я весь мир положу к твоим ногам только ради того, чтобы ты был рядом. И в моем случае, это не просто слова.
Проговорив последние слова едва ли не злым шипением, Люцифер впился в горящие после удара губы Падшего, запечатывая все возражения, которые могли сорваться, не желая больше слушать эти глупые и необдуманные речи. Прикусывая нижнюю губу, ощущая солоноватый привкус крови, Князь едва заметно улыбнулся.
- Мы понимаем суть любви более, чем наш собственный Отец, - чуть отстранившись от его губ, Князь на удивление бережно обнял брата, прижимая его к себе. - Не ищи доказательств, когда я откликаюсь на любой твой зов, Анаэль.