Клэр вошла в номер, заперла дверь и прислонилась к ней спиной. Сумка упала у ее ног, очки рядом. Она закрыла глаза и сползла вниз. Усталость навалилась на нее. Отпустить. Катрин была по-своему права. Быть может, пять, десять лет спустя и она сможет так рассуждать. Но сейчас?
Клэр зажмурилась, удерживая слезы. Кати права. Отпустить. Еще раз увидеть его, попрощаться и отпустить. Да. Она закрыла лицо дрожащими руками. Нет, больше слез не будет. Она отпустит. И вместе с ним уйдет ее боль.
- Грегори, - всхлипнула Клэр в ладони.
Он не вложил в нее той веры, что была у Катрин. Он не рассказ ей куда уйдет, не научил жить без него. Он не просил отпускать его. Он обещал всегда быть рядом. Клэр всхлипнула, удерживая слезы из последних сил.
Она отняла руки от лица, подобрала сумку и очки с пола и поднялась. По дороге в ванну, Клэр бросила сумку в одно из кресел, очки кинула на комод, сняла жакет и брюки. Она включила воду и, пока ванна наполнялась, избавилась от топа и белья.  Клэр забралась в ванну, запрокинула голову и закрыла глаза.
Она вновь была дома. Стояла напротив окна и смотрела на окутанную утреней дымкой Эйфелеву башню. Светало. Руки согревала чашка утреннего кофе, аромат которого разгонял остатки сна. Отец перевернул газетную страницу и что-то зачитал ей. Клэр улыбнулась. Он поправил очки и принялся возмущаться новостным сводкам. Клэр улыбалась. Она слушала его голос и улыбалась.
Сколько она так полежала, погрузившись в воспоминания? Полчаса? Час? Вода остыла. Клэр открыла глаза и выбралась из ванной. Укутавшись в полотенце, она принялась разбирать вещи. 
Волосы высохли сами собой и Клэр лишь чуть подправила прическу, уложив некоторые пряди на свои места. Распахнув свой новый шкаф, она окинула взором привезенный гардероб. Все светлое, легкое. Лен, хлопок, шелк. Она выбрала хлопковые бриджи белого цвета и футболку. Белые босоножки? Нет. Клэр натянула бриджи и футболку, поверх купальника. Она нашла свою сумку, достала сигареты и зажигалку. Здесь тоже уже начался новый день. А с ним может и новая жизнь начнется? Клэр прикурила сигарету и вышла на балкон. Скоро должна зайти Кати и показать отель. Она затянулась с огромным удовольствием и выпустила облако сизого дыма.
- Грегори, ты бы такой отдых не одобрил, - начала она, стоя на балконе и вглядываясь в горизонт. – Если бы только видел! Пляж. Море. Солнце.
Она затянулась и усмехнулась.
- Если бы я тебя могла увидеть вновь…

Отредактировано Клэр Дое (2011-05-02 22:38:05)

Клэр затянулась в последний раз и затушила сигарету в пепельнице. Вот-вот должна была прийти Катрин. Но прежде чем они пойдут гулять, нужно выпить кофе. И да, собрать еще сумку. Полотенце, книгу, сигареты... Что еще? Они же пойдут на пляж? Крем для загара?
Она старалась выбросить из головы все мысли касаемо отца. Кати просит его отпустить. Она должна сделать хотя бы вид, что послушала ее. Она улыбнется ей при встречи и согреется в тепле ее улыбки. Она забудется на время. Попробует. Потому что Кати не поймет. Ее рана уже затянулась и осталось лишь воспоминание о той боли. А сердце Клэр кровоточа, разрывалось на части, и каждая клеточка ее тела была маленьким эпицентром боли.
Клэр бросила взгляд на утреннее небо и улыбнулось. Вымучено, страдальчески. Пока Кати не видела. Пока она не надела маску и не скрылась за ней от всех и вся.
- Оно тебе понравилось бы, - сказала она так, будто отец стоял за спиной и еще не успел оценить его чистоту.
Клэр обернулась, глядя под ноги, и переступила порог комнаты. На мгновение она замерла и подняла взгляд. Внутри все оборвалось. Хотя скорее оборвались внешние нити, связывающие ее с миром реальным, от которого она бежала в свои воспоминания.
Он стоял перед ней так, словно... Не было никакого острова, не было тропического рая с его океаном и пальмами. Ее сердце замерло. Болезненно сжалось и замерло. Глаза наполнились слезами. Она прикрыла их на мгновение, в надежде отогнать наваждение. Слезы покатились по ее щекам. Боль, страх, отчаяние, одиночество как обезумевший зверь метались в ее душе, пытаясь вырваться наружу. Грудь сдавило.
Клэр открыла глаза. Он все еще стоял перед ней. Такой живой. Такой реальный. Сердце учащенно забилось. Она хватала воздух ртом и никак не могла вдохнуть. Перед глазами все вдруг поплыло.
- Грегори, – выдохнула, наконец, Клэр и схватилась за балконную дверь, отчетливо понимая, что сейчас упадет к его ногам.
Она больше не могла держать себя. Все чувства ее обострились, обнажились и раскрылись. Клэр открыла рот, но ни единого звука с ее губ не слетело. Она медленно осела на пол, держать за дверь и из последних сил стараясь подавить, удержать крик боли и отчаяния, рвущийся из глубин ее души.

Ее глаза были закрыты, а по щекам одна за другой текли слезы. Она слышала его, ощущала, но не могла поверить. Не могла открыть глаза и позволить себе вновь поверить в то, что он рядом. На расстояние вытянутой руки.
- Я вопрошал себя о смысле бытия, - тихо, на одном дыхание начала она, не открывая глаз и стоя перед ним на коленях. - О цели и пути всего, что вижу я...
Она запнулась, не в силах удержать слезы, не в силах вымолвить еще хоть слово. Сердце билось с замиранием, в горле встал ком. Она помнила продолжение, но никак не могла его произнести.
Клэр открыла глаза. Полные слез. Полные любви и страха. Он тоже стоял перед ней на коленях и тянул руку. Клэр подняла свою. Пальцы ее дрожали. Она вся дрожала.
- О будущем души, о благе жизни бренной. - Закончила она и коснулась его руки.
Ее тело точно судорогой свело, от ощущения его тепла и близости. Легкие наполнились воздухом и из груди вырвался хриплый стон.
- И я постичь хотел, зачем творец вселенной... - продолжила Клэр так неистово, точно молитву пред алтарем, вцепившись в его руку, но вновь сбилась.
Кажется в глазах ее мелькнуло безумие. Ее грудь вздымалась и опускалась, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
- Вы знаете, как я вам внемлю строго, - зашептала она уже иные строки, севшим, охрипшим голосом. - И знаете сомненья, тайных мук моей душе принесшее столь много.
Она подалась вперед и упада на его грудь. Клэр обхватила отца за плечи и зарыдала в голос. Боль, отчаяние, страхи и сомнения полились из нее нескончаемым потоком.

* Данте. Божественная комедия.

Отредактировано Клэр Дое (2011-05-04 23:35:05)

- Я так не могу, - всхлипнула Клэр, обнимая отца. – Я же совсем одна.
Она чуть отстранилась, обхватила дрожащими руками его лицо и заглянула в глаза. Он так много дал ей, многому обучил. Забыл лишь об одном. Не научил жить без него. Не научил идти вперед без его поддержки, без одобрения и веры в его глазах.
Ее губы дрожали. Она смотрела в его глаза и не могла поверить. Все еще не могла поверить в происходящее. Да ей и не было дело до абсурдности момента. Отец, умерший два месяца назад в ее номере, в отеле за много миль от дома.
- Это не честно, - шепнула она. – Так же нельзя.
Она противилась, упиралась, отрицала действительность. В ее голове проносилось множество мыслей, и ни единой она не могла озвучить. А зачем? Он здесь. Он с ней. И если он вернулся к ней, то она никогда его не отпустит уже.
- Память, - начала Клэр опустив руки и стоя перед ним на коленях, - она обманчива. Она не надежна. Она… Ты сам говорил. Есть более вечное, незыблемое, бессмертное. Ты ушел. Ты оставил меня одну. Мне мало лишь воспоминаний… Я не могу жить памятью… Я не хочу…
А что она хочет? Быть рядом вечно? Это абсурд. Клэр нахмурилась. Она отвернулась и поднялась на ноги.
- Это не правда. Не правильно…
Шок прошел и начал по чуть-чуть возвращаться здравый смысл. Она в номере отеля. За окном шум прибоя. Сейчас придет Катрин. Клэр посмотрела на отца. Но уже без обожания, без боли. В ее глазах металось сомнение.
- Она сказала отпустить…
Клэр села на диван у окна и отвернулась от отца.
- Из глаз, не знавших слез, я слезы лью, - сорвалось само собой. - О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую свою… И все, что в жизни мне казалось мило*
Она обернулась и посмотрела на отца. Отца во плоти, стоявшего посреди ее номера, в который Клэр въехала буквально пару часов назад.
- И как мне с этим жить? Ты не сказал. Не научил…

Она отвернулась к окну. Клэр часто уходила в себя, замыкалась и закрывалась, когда понимание действительности начинало ускользать от нее, когда оно шло в разрез с ее желаниями и видениями. Она слышала все, что он говорил. Не видела, но чувствовала, что он поднялся с колен. Слышала его шаги и пыталась определить их реальность. Он сел на диван. Она почувствовала, как просели подушки под его весом. Он вновь заговорил. Она закрыла глаза. Это был его голос. Такой реальный. Клэр не смогла сдержать слез. Они вновь покатились по ее щекам. Но эмоциональной бури уже не было. Где-то в груди вновь начала пульсировать боль. Живая и реальная до такой степени, что закололо сердце. Она медленно перерастала из душевной в физическую.
- Болит, - выдохнула Клэр и упала лицом в подушки.
Она плакала тихо, без истерики. Ее плечи чуть вздрагивали, а дыхание иногда замирало. Не выносимая, убивающая все живое в ней боль расползлась по телу, заполняя собой каждую клетку. Она разрывала ее на части, замещая собой целый мир. Клэр утопала в ней, не видя возможности вырваться, не имея сил побороть.
Она не хотела его отпускать, но жить так тоже было невозможно.  Клэр оторвала заплаканное лицо от подушек и повернула к нему. В глазах ее блестели слезы, но взгляд был разумен и холоден. Он научил ее чувствовать, переживать, растворяться в эмоциях, оценивать не умом, а душой. Он сделал из нее чувствительную и ранимую натуру, хотя сама Клэр черпала силы в логических, разумных доводах. И сейчас разум ее бунтовал. Он опровергал, отрицал происходящее. Он предлагал объяснения, логичные и понятные.
Она смотрела на него бездушным, оценивающим взглядом, а перед внутренним взором проносились обрывки воспоминаний, сплетающиеся в единственно известную ей жизнь. Жизнь с Грегори. 
- Как? – Тихо спросила она, глядя в глаза отца.
Он возможно поймет ее иначе, а она скорее всего никогда не получит ответ на свой вопрос. Клэр подалась вперед и прижалась к отцу, положила голову ему на плечо, подобрала ноги с пола. Не важно, как он оказался тут, не важно, во что верила она и что отрицала до этого дня. Он был с ней вновь. А она хотела быть с ним. Всегда.
Клэр закрыла глаза.
- Чтоб в мире масок и теней, ведом святой тропой, я одолел к заре вслед за тобой крутой подъем. О Ты – незримый, дышащий во всем, молю – яви дар мира и любви. Отсюда, где печальный сон царит, веди меня туда, где свет и где блаженство дня всю боль смирит. Там явишь мне, что тот в тебе сокрыт, чей бедный прах я вспоминал в слезах!
Клэр повернула голову и уткнулась лицом в плечо отца.
- Нет! – Шепнула она и вцепилась в него мертвой хваткой.
Клэр подняла голову и посмотрела на отца.
- Я никогда ничего не просила. Ты давал, я принимала, как должное, без вопросов, - начала она тихо и через чур спокойно и осознанно. – Сейчас требую! Верни! Верни все что отобрал, что унес с собой. Я не смирюсь. И не отпущу. Я не вижу. Не слышу. Не чувствую. У меня не осталось ничего.
Она едва поборола желание вскочить на ноги и закатить истерику. Ей хотелось кричать от негодования, от обиды, от несогласия. Она хотела требовать, как капризный, избалованный им же ребенок.

Отредактировано Клэр Дое (2011-05-09 17:35:07)

Фауст.
Клэр отстранилась и хватка ее ослабла. Она посмотрела на отца. Фауст? Отец не придерживался какой либо веры никогда. Хотя, он верил. В силу искусства. В силу слова, звука, цвета, формы...
Сюжет Фауста был не нов? когда Гете его озвучил в своем варианте. Он многократно использовался в литературе того времени, и ранее, и позже. Это своего рода философская трагедия о вечном. Но...
- Он допустил эти страдания, - довольно резко ответила Клэр.
Он. Кто? Бог? Дьявол? Кому под силу отбирать жизнь и воскрешать? Кто в состояние чувствовать, понимать, слышать ее боль? Клэр никогда о том не задумывалась. Она изучала религии, историю, литературу, живопись, архитектуру, музыку... Но все они в сумме не давали ответов и не дарили утешения, не возвращали ей душевное равновесие.
Он смотрел на нее, касался ее руки, но он был мертв уже более месяца. Это было не логично и не объяснимо. Это перечеркивало все ее представление о мире. Осязаемом, бренном, где-то даже ограниченном ее собственными представлениями, но понятном. Он не пугал ее. Скорее как всегда, даже после своей смерти, он осуществлял ее мечты, оберегал, утешал, заботился...
- Eternity n'existe pas.  Tout  a un début et une fin, - перешла она на их родной язык и заговорила спокойно, без истерических ноток. - Je suis malade. Et pas de remède. Ma douleur restera. Vous savez. Il est l'humilité.
Она еще чувствовала тепло его рук и тихую боль, похожую на печаль. Клэр понимала, что пронесет эту печаль через всю свою жизнь. Она никогда не сможет заполнить пустоту в сердце, оставшуюся после его ухода. Ничто и никто не утешит ее. Ей нужно было лишь научиться с этим жить.
- Она сказала отпустить. Принять. - шепнула она, не глядя на него. - Я знаю, что должна. Это правильно.
Клэр закрыла глаза, словно мирясь со своей пустотой, принимая ее как данность, как новое ощущение. Она делала так в детстве, когда он учил ее другим ощущениям. Она слушала музыку, пытаясь распознать, принять, запомнить те ощущения, что возникали в ее душе. Она воспроизводила картину, мазок за мазком, пытаясь уловить мимолетные ощущения от соединения цвета и формы. И так ей придется теперь жить, воссоздавая его образ в памяти, оживлять те чувства и ощущения, что испытывала при нем.
- Я хотела попрощаться, но не могу сказать прощай. Не готова.
Она покачала головой и спрятала лицо в ладонях.

Она почувствовала его объятия, его руки, его тепло. На мгновение боль, страх, одиночество - все ушло, оставив место лишь этим объятиям. Клэр растворилась в них и даже улыбнулась. Только он обнимал ее так. Только в его объятиях она чувствовала покой и умиротворение.
- Всегда, - шепнула она ему в ответ и ощутила слабость.
Вполне естественная усталость окутала ее. Клэр уронила голову ему на грудь. Ей вдруг показалось, что они сейчас дома. В библиотеке. В камине горит огонь. Запах старых книг. Приглушенный свет. За окном падает снег. Он обнимал ее так же в прошлое рождество, когда она внезапно вернулась из Мюнхена. Он ни о чем не спрашивал, не упрекал, не жалел. Он понимал без слов, даря покой и веру в то, что наступит новый день. Как сейчас. Как всегда.
Клэр верила ему всегда.
Сквозь сон она почувствовала. Он поднял ее на руки, пронес по комнате и положил на постель. Коснулся ее волос. Клэр улыбнулась сквозь сон.
Она не слышала его шагов, не слышала как дверь закрылась за ним. На несколько минут Клэр провалилась в сон, который ей показался вечностью. Вся ее жизнь, все детство, юность и зрелость до последнего дня пронеслась перед глазами. Вновь она стояла на кладбище. Мать коснулась ее локтя, но Клэр отдернула руку. Слишком резко. Она потом будет сожалеть. Но сейчас ей хотелось остановить процесс погребения. Уже простились все, кроме нее. Клэр стояла рядом с гробом и не желая признать очевидного.
Нет, - повторяла она в тысячный раз. - Нет. Нет. Нет!
Она еще много раз скажет свое "Нет" и будет повторять очень долго.
- Нет! - Выкрикнула Клэр резко сев на кровати.
Сердце ее готово было выскочить из груди. Взгляд растерянно скользил по спальне. Где она?
Клэр на мгновение закрыла глаза. Она на острове! Все встало на свои места. Пару часов назад сел ее самолет. Ее встретила Кати. Ей понравился номер. Она приняла ванну. Оделась и с удовольствием покурила на балконе. Она хотела бы выпить кофе и с этим желанием вошла в комнату...
Клэр вскочила с постели и вышла в гостиную. Его не было. Сейчас не было. Взгляд ее растеряно блуждал по комнате, пока не наткнулся на трость. Он был здесь! Она даже улыбнулась. Мысль, что отец способен приходить на ее зов даже из мира мертвых казалась более приятной и ничуть не пугала.
Клэр бросила взгляд на дверь. Кати! Нет, кузина точно не поймет и, чего доброго, еще ко врачу отправит. А кто вообще в здравом уме способен был такое понять? Клэр схватила трость, прислоненную к креслу и убрала в гардероб.
Она плюхнулась на диван, на котором еще пару минут назад ее обнимал отец и закурила. На губах ее играла улыбка. Отец всегда будет с ней. Он же обещал...

Клэр ожидала ее, но когда раздался стук в дверь, аж подпрыгнула на диване и поперхнулась табачным дымом. Затушив сигарету в пепельнице, она растеряно оглянулась в поисках сумки. Клэр еще никак не могла вырваться из плена произошедшего только что в номере. Ей хотелось броситься Кати на шею и рассказать, но здравомыслие затормаживало ее восторг и желание тут же всему миру поведать.
Она подобрала собранную сумку и шагнула к двери. На мгновение Клэр притормозила, надела очки и стерла с лица дурацкую блуждающую улыбку. Нет, у нее уже не получиться изображать вселенское горе. Отец вновь был с ней и обещал быть всегда. И пусть это было все похоже на бред, мало объяснялось с точки зрения... Клэр уже давно отмахнулась от всяких точек зрения. Она решила просто наслаждаться возможностью быть с ним. Она вдруг поняла, всю глубину старой как мир истинны, что пока не потеряешь не поймешь всей ценности того, что имела. Хотя Клэр всегда ценила отца и все, что он для нее делал. Она просто не представляла себе, что когда нибудь останется одна, без него.
Клэр открыла дверь и уголки ее губ чуть дрогнули в улыбке.
- Я готова, - сообщила она кузине, не приглашая ту в номер, а скорее наоборот, оттесняя в коридор. - Бассейн? Пляж? А может сначала по чашечке кофе?
Клэр закрыла номер и посмотрела на кузину сквозь темные очки. Да, очки она в ближайшее время не снимет. Не стоит демонстрировать Катрин безумный блеск в глазах от радости после встречи с отцом.